Скорпион

Она уснула, не услышав ответа. Она была счастлива в своем воздушном сне. Она не могла и подозревать, что её душа и тело уже давно препарированы в специальной, скажем так, лаборатории, где я был одним из дорогостоящих сотрудников, для коего не было ничего святого.

До рассвета и начала возможных поисков оставалось часа четыре достаточно времени, чтобы обследовать шлюпку с парусами со всей тщательностью, на которую способен menhanter.

* * *

Я успеваю вернуться в личный "пенал" и к личному стакану за несколько минут до прибытия лейтенанта Татарчука. Ему не терпится узнать о ночных похождениях волокиты, которому, похоже, не успели оторвать то, что должны были. Будучи хорошим актером, я в мановение ока превращаюсь в утомленного и разбитого сном:

- А? Чего? - сладко потягиваюсь на кровати. - Уже пора на службу?

- Ну как? - пускает слюни от любопытства.

- Что как?

- Ну это - с Собашниковой?

- А это кто, Васeк?

Бедолага задыхается то ли от возмущения, то ли от моей святой простоты, но, проявив силу воли, выдавливает: как кто? Анастасия, с которой ты вчера...

- А-а-а, - вспоминаю. - Увы, меня отвергли. И вообще, она не в моем вкусе.

- Да? - не верит Татарчук. - А говорят, гоняли на авто.

- Авто, кино, вино и домино, - легкомысленно отмахиваюсь. - Вася, или вышиби из жизни стукачей своих, или отстань, - и отправляюсь в ванную комнату приводить себя в надлежащий порядок.

Мой молодой коллега от моих последних слов заметно веселеет; подозреваю, что он весьма неравнодушен к той, которую я покинул в предрассветной мгле, когда море ещё дрыхло, надежно укрытое ватным одеялом тумана.

Я зачистил посудину от кормы до носа и убедился, что Старков свое дело верно знал: создавалось впечатление, что яхта специально предназначена для транспортировки наркотической дури из Полермо или Стамбула, или Марселя. Мне казалось, что дубовые моренные шпангоуты пропитаны героиновой пылью. Жаль, что я не был натасканным на дрянь песиком, тогда точно бы знал: верный ли взят след?

Я покинул яхту, плещущуюся у призрачного берега - я будил спящее море своими невротическими движениям, уверенный, что скоро судно со спящей красавицей будет обнаружено. Еще у меня была надежда, что Анастасия, мною наученная, сумеет убедить мореплавателей Собашниковых о религиозном психопате, решившим уйти под парусами к святым мусульманским берегам. Я действовал быстро и грамотно, хотя вычислить меня можно без труда. Было бы желание. А у меня желание одно: найти из-под земли или на дне морском Папу-духа.

- Он хитрожоп, как эфиоп, - предупредил меня Старков. - И осторожен, как жидок. Я за ним без малого три года. Больно умный, сучий дух.

Я пожал плечами, принимая к сведению утверждения об уме потенциального покойника. Правда нынешней жизни такова, что никто никому не может дать никакой гарантии. И даже великий умишко не способен просчитать все варианты быстроизменяющихся обстоятельств. В мире любителей любой герой за секунду может превратиться в опечаленную жертву. Думаю, Папа-дух, если он имеет место быть под приморскими каштанами, совершит роковую ошибку и проявиться на глянцевом фото нашего феерического бытия.

По возвращению из ванной комнаты, обнаруживаю огорченного лейтенанта Татарчука: он хотел испить бацилловой водички из графина и смел со стола стакан. Тот, трахнувшись об отопительную батарею, закончил свой жизненный путь. Я смотрю на осколки:

- Баба Тоня меня со свету сживет.

- Куплю ей пять штук, - горячится юноша, звеня собираемым стеклом.

- И чем раньше, тем лучше, - предупреждаю, - если мы хотим дожить до старости.

И с этой жизнерадостной перспективой мы отправляемся на службу. По пути заглядываем в универмаг, пропахший текстилем, немодной обувью и пыльными банками с измученными неволей помидоринами. В магазине торгуют практически всем, кроме того предмета, который нам нужен. Тогда я предлагаю младшему по званию конфискацию искомой вещи в общепите. Лейтенант крепко задумывается над моими словами - кажется, он воспринимает шутку буквально.

Первый трудовой день в Управлении прошел в суете: поначалу капитана Синельникова представляли коллективу единомышленников, затем он знакомился с первым своим делом, а после вел переговоры с майором Деревянко, который, собственно, это дельце, по мнению руководства, положил под сукно.

- А дело тухлое, - предупредил тучный майор, похожий на волосатую тетку, какую показывали праздной дореволюционной публики в базарные деньки. - Они молчат, как партизаны, а прокурору нужны факты. А какие могут быть факты?

Пролистав папку с делом об уличных торговцах героином, я удивился: почему их взяли без предварительной разработки?

- Это не ко мне, капитан, - задыхался майор от жары и производственной сумятицы. - Подозреваю, что по случаю. Кажись, было постановление об усилении борьбы?

Я хмыкнул - провинция работала по старинке, как в добрые времена: Центр слал секретные строгие предписания, а богобоязненное командование на местах торопилось исполнить их.