Скорпионы

Она, понятное дело, вскинулась, как боевая лошадь на зов трубы, но машина обгоняет ее и уезжает. Она бредет дальше уже в полной безнадеге, как вдруг рядом останавливается еще одна черная машина, правда, поменьше, и выходит бравый полковник со счастливой от возможности лицезреть нашу красавицу улыбкой и приглашает ее прокатиться. Отказывается поначалу наша дева от приглашения, а потом лезет в лимузин: авось пожрать дадут. Прогулка в автомобиле была недолгой: от Гоголевского бульвара до особняка на углу Садового и улицы Качалова.

А там — чудеса: галантерейное обхождение, крахмальные скатерти, серебряная посуда, пища, которая может присниться только бывшему аристократу, и рядом за столом бесконечно милый и вежливый, такой домашний Лаврентий Павлович.

Но, как говорится, кто нас ужинает, тот нас и танцует. Ее визиты в особняк продолжались довольно долго, ибо это устраивало и девицу, и Лаврентия Павловича. Но надо заметить, что героиня моего рассказа — девушка весьма общительная и любящая поклубиться в компании. Поэтому сеансы тет-а-тет скоро стали ей надоедать. И вот однажды за очередным ужином она и говорит: «Лаврентий Павлович, что это мы все одни да одни! Ведь скучно же так! Давайте я в следующий раз подругу приведу, а вы Иосифа Виссарионовича пригласите!»

Казарян сделал паузу так, как делал великий соплеменник Папазян: неожиданно и вовремя. Смирнов сказал:

— Обязательно тебе надо было Сталина в эту историю впутать.

— А он и не впутался, — невинно пояснил Казарян. — Интимный суаре на четыре куверта не получился. Да и вообще после этого знаменательного диалога мою деву к Лаврентию Павловичу больше не приглашали. Даже в пятидесятом по этому поводу она удивлялась и обижалась со страшной силой. Меня все допытывала: «А что я такого сказала?!» И действительно, что она такого сказала?..

— Политбеседа закончена, — решил Смирнов. — Что там у нас?

— Не у нас. У них, — пояснил Ларионов. — Ждем НТО и медицину.

— Ты же предварительный шмон делал. Должно быть что-нибудь стоящее?

— Обязательно, Саня. Два письма при нем нашли, но все в крови. Под пулю угодили. Очкарики обещали прочитать их ко второй половине дня.

— И вернулся пес на блевотину свою, — процитировал из Библии Казарян.

— Довожу до вашего сведения, — объявил понятливый Смирнов, — что разрешения на возобновление дела об убийстве в Тимирязевском лесу Сам не изволил дать. Так что все начинается с первой страницы дела об убийстве гражданина Петровского в Чапаевском переулке.

— Но ведь пойдем обязательно по старым связям! — взорвался Роман.

— Идти мы можем куда угодно и как угодно. Даже туда, куда нас в сердцах послать могут. Добудем прямые доказательства взаимосвязи двух этих дел, нам их без звука объединят. А пока надо действовать. У нас есть половина дня. Роман, тебе отработать Васина и, если успеешь, шофера Шульгина. Позже займешься Иванюком, поищешь выход на Стручка.

— Мне сейчас Шульгин интереснее, — возразил Казарян.

— Что ж, начинай тогда с Шульгина. Сережа, на тебе — завершение палагинских дел. Пальчики, пальчики и пальчики. Если все сойдется, как мы предполагаем, то быстренько передавай дела следователю. Пусть он уже без нас этапированного Сырцова дожидается. И еще просьба: спровадь мальчиков, чтобы они мне Коммерцию, Межакова Валерия Евсеевича, отыскали и для разговора доставили.

— Коммерция ведь по палагинскому косвенно фигурирует, только и всего. Тебе-то он зачем?

— В меховом деле он тоже промелькнул. Явился на квартиру Петровского в картишки перекинуться, когда там уже засада была. По этому делу внешне чист. Но явился-то к Петровскому, а Петровского убили. Пусть доставят, он мой давний знакомый, авось разговорю.

V

Шофер Шульгин после заключения на свою автобазу не вернулся, работал водителем троллейбуса.

Выкатились пассажиры, пошла малость отдохнуть кондукторша. Выйдя из кабины с путевкой в руке, Шульгин увидел в салоне Казаряна.

— Что вы тут делаете, гражданин? А ну, выходите! — потребовал Шульгин.

— Мне с тобой, Арнольд, поговорить надо, — тихо сказал Казарян.

Не отвечая, Шульгин исчез в кабине и вышел из нее уже с монтировкой.

— Мотай отсюда, паскуда! Быстро, быстро! — приказал он Казаряну.

— Ты меня, Нолик, видимо, спутал с кем-то, — не вставая с сиденья, лениво протянул Казарян. — Присаживайся, присаживайся. Сейчас мы с этим недоразумением разберемся. — Извлек из кармана красную книжечку.

С монтировкой в руках Шульгин подошел поближе, разглядел знак конторы на корочках и опустился на сиденье через проход от Казаряна. Спросил устало:

— Что надо?

— В связи с твоими телодвижениями порядок вопросов несколько изменится. Сразу же, по горячему следу — кто к тебе приходил в последнее время и почему ты этого гостя столь невзлюбил, что посланца его готов по куполу монтировкой огреть?

— Приходили тут.

— Значит, не один, а несколько. Твои меховые собратья… Так кто же?

— Куркуль и этот пацан с ним, Стручок, что ли.

— Что хотел от тебя Куркуль?

— Хотел, чтоб я у них баранку покрутил.

— Когда они приходили?

— Позавчера. Сюда же.

— А когда ты должен был баранку крутить?