Скорцени – лицом к лицу

– Нет. После войны я решил заняться бизнесом. Мне надоела политика. Я хотел, чтобы у меня были чистые руки.

– И с Клаусом Барбье вы не встречались?

– Кто это?

– Вешатель Лиона. Он сейчас в Боливии.

– Нет. Я его не знаю.

– А Вальтер Роуф?

– Я не слыхал это имя.

...Когда мы – во втором часу ночи – перебрались в ресторан «Эль Бодегон», метрдотель встретил Скорцени гитлеровским приветствием «хайль!». Скорцени привычно взбросил руку и чуть одернул пиджак, словно на нем был френч с эсэсовскими рунами. Здесь у Скорцени было много знакомых, и он говорил с ними по-немецки, и голос его здесь был другим – приказным, начальственным, самодовольным.

Вошел негр – из тех, которые ездят в звероподобных машинах, с охранниками. И с ним Скорцени обменялся любезностями.

– Биафра? – спросил я.

– Да, – ответил он.

– Вы им продавали оружие?

– У меня не было денег. Иначе – продал бы.

– Ваши единомышленники – бедные люди?

Скорцени засмеялся:

– Отчего же? Мой единомышленник Крупп был довольно богатый человек. Я ему многим обязан.

– Я видел в Перу слиток золота со свастикой. Там было выбито – «рейхсбанк». До сих пор эти слитки хранятся в банке Гондураса. Время от времени они появляются в других латиноамериканских странах.

– Ничего удивительного, – ответил Скорцени. – Рейхсминистр финансов Функ, в конце апреля сорок пятого, предлагал мне уходить вместе с ним. «Мне некуда девать золото, Отто», – говорил он. Но Функа арестовали. Куда попало золото? Победителям лучше знать.

– Наверное, золото попало в руки мафии, – предположила миссис Скорцени, – откуда бы иначе ему быть в Гондурасе?

– Наверняка, – сразу же согласился Скорцени. – Это дело мафии, но не наше. Я ж говорю – мы кончили игру двадцать девятого апреля сорок пятого года. С тех пор я отошел от борьбы. Я занимаюсь бизнесом, я инженер, и мне горько вспоминать прошлое, потому что мы тогда проиграли.

Наутро в номер отеля «Императрис» постучали – до странного рано.

– Кто там?

– От сеньора Скорцени.

На пороге стоял «чико» с пакетом в руке. Он принес мне двухтомник воспоминании Скорцени «Да здравствуют опасности!». На первой странице готической, высокомерной вязью было написано: «Юлиану Семенову в память о нашей встрече в Мадриде. Скорцени».

Я прочитал эту книгу, сопоставил весь строй нашей встречи, наш разговор и лишний раз убедился в том, как много раз лгал мне человек со шрамом.

По пунктам:

1. Клаус Барбье показал, что он поддерживал постоянный контакт со Скорцени. «Скорцени – руководитель всей нашей разведывательной сети», – заявил Барбье по ТВ после ареста в семидесятых уже годах!

2. Федерико Швенд не отрицал своих контактов со Скорцени.

3. Вальтер Рауф, «отец» душегубок, отсиживавшийся в Чили, ныне стал начальником отдела по борьбе против коммунистов в НРУ, национальном разведывательном управлении Пиночета. Он гордится своими контактами со Скорцени.

4. Являясь одним из руководителей «Антибольшевистского блока народов», Скорцени поддерживал постоянные связи со всеми неонацистскими группировками – особенно с неофашистами МСИ в Италии.

5. Скорцени лично транспортировал оружие сепаратистам Биафры – есть документы, доказывающие его причастность к гражданской войне в далекой африканской стране.

Теперь давайте озадачим себя вопросом: отчего Скорцени должен был отрицать эти свои контакты?

1. Когда стало сжиматься кольцо вокруг Йозефа Менгеле, проводившего опыты на русских военнопленных, польских профессорах, сербских женщинах и еврейских детях, прошел цикл убийств, спланированных с истинно нацистским «размахом». Менгеле, отвечавший за свои опыты перед Борманом, смог скрыться. Его путь в неизвестность был устлан трупами.

2. Когда западногерманский суд под нажимом общеизвестности начал раскручивать дело доктора-изувера Заваде (Хайде), который выполнял непосредственные указания Бормана, он был убит в камере. Другие участники этого процесса – доктор Фридрих Тильман и начальник личной охраны президента ФРГ Эрхарда – бывший нацист Эвальд Петерс тоже не дошли до суда: доктор «умер от разрыва сердца», Петерс – «повесился» в камере. Эдо Остерло, министр образования земли Шлезвиг-Гольштейн, в прошлом нацист, привлеченный в качестве обвиняемого, был найден на дне бухты.

Дело так и не было исследовано в суде – некого было судить.