Скотина

(В этот месте есть намек на бонусную проду — «Борис Скотинин и утонувшее око»)

…

(Палма. Степь 800 километров от усадьбы Скотининых

По едва заметной пыльной колее идет вереница кибиток. Вокруг снуют всадники, подгоняющие лошадей гиканьем и свистом. Три всадника отстали от других и идут спокойным шагом)

— Дети мои, нам нужно серьезно поговорить. Мы уходим, надолго и очень далеко. Беззаботная жизнь кончилась, перечеркнутая одной ошибкой.

— Прости, отец, все пошло не по плану.

— Тут нет твоей вины, Алмас, нас заманили в ловушку и подставили.

— Прости, отец.

— Не извиняйся, нет, сын, это ошибка только моя. У нас появился коварный изощренный враг, и его не взять грубой силой.

Всадник на огромном черном жеребце, вытащил из-за пазухи тряпочку и бережно развернул.

— Янко, доченька, это сокровище нашего рода — рубиновая слеза наездницы стального треножника. Меньшее сокровище, чем ты, но у меня не осталось выбора. Я не желал тебе такого пути. Это сложная стихия, ты понимаешь, она доступна не всем.

— Отец, я готова, я выполню все, что от меня потребует род, — черноволосая красавица протянула руку, — я готова прямо сейчас!

— Погоди, подумай до завтра…, ты можешь отказаться. Это не та жертва, на которую можно склонить силой или авторитетом отца. Ты никогда не сможешь создать семью и иметь детей.

— Отец, я даю ответ сразу, и он не поколеблется, как дух нашего табора.

— Янко, ты неправильно понимаешь силу нашего духа. Я говорил, что он подобен лозе, легко гнется в любую сторону, но его нельзя сломать. Невозможно сломать, то, в чем нет стержня. Наш стержень не внутри, он в гривах наших коней, в ветре, раздувающим ноздри, в гитарах наших мужчин и в огненных танцах женщин с черными глазами. Если примешь эту слезу, у тебя никогда не будет нормальной близости с мужчиной.

— Да будет так!

— Даю тебе трое суток. Используй порталы, лети в любой город и возьми от этой жизни все, что хочешь.

— Отец, папа, как можно…

— Теперь тебе все можно. Ты поедешь в столицу вслед за врагом, ты станешь его тенью. Сама выберешь момент, когда можно будет нанести удар. Решишь и ужалишь в самое сердце.

(Палма. Черное море. Верхняя палуба корабля «Приватир нерадивого».

Голос капитана ревет над безбрежной гладью так, что чайки в испуге выписывают восьмерки и роняют помет. Бородатый мужик с гнилыми зубами и женщина неопределенного возраста на коленях в позе покорности)

— Вы не справились. Могли шагнуть сразу через ступень и стать подмастерьями. Задание легче легкого, незаметно взять подростка и привезти для беседы.

Женщина подняла взгляд и сразу уронила вниз. Из прокушенной губы показалась алая капля.

Мужик подал голос, — У нас сутки, если пройдет зачисление, его больше не достать. У нас нет никого, кого близко подпустят к имперской академии.

— Кажется я это уже слышал. Ты не справился, совершив ту же ошибку, что и Аврора.

— Капитан, я понимаю, мы плохо подготовились и не совсем поняли, с чем, с кем имеем дело.

— Не прячь свое поражение за красивыми словами. Ошибка глупая и позорная. Ты недооценил врага. Вы оба недооценили противника и ошиблись дважды.

— Капитан, я все равно не понимаю, как такое возможно.

— Вижу, что не понимаешь. И Аврора не понимает. Вы до сих пор видите в нем жирного подростка, недалекого и никчемного. А значит ошибетесь снова.

— Капитан, позвольте, нам все исправить, есть новый план…

— Глупо и обидно, если такая ошибка совершается дважды. Это знак, это сигнал — что вы ни на что не способны. Прочь с моих глаз. Я займусь этим делом лично.

(Палма. Храм Нерадивого. Кафедра ментального анализа.

Профессор проверяет ученические альбомы. На вошедшего посетителя поднимается один глаз. Второй продолжает изучать работы. Руки не останавливаются перелистывать страницы)

Господин профессор, я не верю, что моя сестра провалила экзамен. Уверен, это было подстроено, это Вороновы. Они не могут простить проигрыша на дебатах.

— Твоей сестре досталось легчайшее задание — подтолкнуть к суициду девчонку, которая и так была в одном шаге. Она не справилась с такой элементарной вещью, нам не о чем разговаривать.

— Погодите, я следил, она делала все идеально, и даже больше. Никакой переговорщик не мог бы ее остановить. Даже сам Вечный ученик не смог бы…