Скотина II (СИ)

— А-а-а, подсадные, — махнул рукой парень, — соловьями у нас называют, куда же без них. Они в каждой камере есть. Только вычислить еще никому не удавалось. Гиблое дело это. У них такие навыки есть, что кого хочешь заболтают.

— Хочешь укажу?

— Что, вот так сразу? — усмехнулся смотрящий.

…

— Ну скажи-ка братец, тебя сколько в камере не было?

— Пять часов на допросе. Уж как меня следователь крутил, как гнул. Но мы не пальцем деланы.

— Да ты что? А чего же ты в туалет не пошел, а сразу на шконку? Это за какие такие заслуги тебя следователь в свой туалет водил?

— Да я, не хотел просто, вы чего, я же с вами, мы же вместе из одного котла…

— А ну ладони вытяни.

Я схватил протянутую руку, резко развернул и зафиксировал подмышкой. Расщепленным кончиком спички поелозил под черными ногтями.

— Ну расскажи, мил человек, за какие труды следователь тебя вареньем угощал, вишневым.

…

Расправа с доносчиком у Мизгиря была простая и быстрая. Бедолагу свалили и начали пинать. Все вместе, толпой озверелой. В основном мешали друг-другу, но старались ткнуть быстро, больно, косясь на наблюдателя. Потому как мгновенно дверь распахнулась, влетело подкрепление, и стукач был спасен.

Зачинщиков вывели в коридор, особо нерасторопных подгоняли дубинками. Поставили на колени и уткнули носами в стену. Последовал внеочередной обыск, провели опрос каждого свидетеля, коих всего было сорок восемь человек. Все как один выдали единую картину: «споткнулся товарищ и упал, а мы подняться помогали».

…

— Привет братве, достойной уважения!

В новой камере, куда меня сунули второпях, все прошло по прежнему сценарию. Худой татуированный старик — Татар, сначала долго расспрашивал про житье на воле, потом попытался развести на паре известных арестантских подстав. Убедившись, что со мной такие номера не проходят, расспросил про кипеш в первой камере.

— А что у меня подсадных тоже найти сможешь?

…

Через четверть часа две наседки были вычислены. Аргументировано, с полным раскладом и доказательствами. У одного выковырял из зуба кусок копченой курицы, второй обмочился и упал на колени, стоило только пальцем поманить.

По проверенному сценарию зеки живо соловушек запинали. Разговор со стукачами короткий во всех мирах. Снова топот, крики и дубинки. Опять не меня. Меня вежливо, но уже не совсем. Довелось ощутить лежание на полу, уткнувшись носом в грязь. Стояние на коленях, короткий допрос и привет новая камера.

Всего десяток изможденных мужиков, покрытой коростой. Тяжелый сладковатый воздух. На постаменте око, молча записывающее все. Тут смотрящего нет и агентов тоже. Место для избитых и сломленных.

Поговорил с парой мужиков, у которых взгляд осмысленный более-менее.

Один человек, знающий куда и как правильно писать жалобы, добивается больше, чем сотня кричащих беспредельщиков. Нарушения режима содержания, превышения полномочий. Начал помогать составлять жалобы и обращения. В прокуратуру, в инквизорий, в общественные организации. Сначала двоим самым смелым, потом начали подтягиваться остальные.

Через час око не выдержало, приблизилось, снимая свежие бумаги. Через минуту дверь распахнулась, охранники влетели еще скорее, чем для спасения своих агентов.

…

— Борис, ну что с вами не так?

— Не понял вопроса, Валерий Давыдович.

— Я для чего вас в камеру поместил — чтобы осознали вы, поняли, что ждет, если не будете сотрудничать. А вы что устроили?

— Валерий Давыдович, — хлопнул я себя по лбу, — так бы и сказали сразу. А то я подумал это игра такая.

— Игра, издеваешься? Ты моих лучших агентов разоблачил? Не отпирайся.

Ну вот, на ты перешел, а так все хорошо начиналось.

— Ябедничать нехорошо.

— Это признание, да? Ты нарошно?!

— Это поговорка такая, папа в детстве учил.

…

— Борис, нам доставили еще одного подследственного, из твоего клана. Тараканов и тоже несовершеннолетний. Клановый представитель, представь себе, нашелся и уже выехал. Пока доберется и оформятся все бумаги, вам придется посидеть вместе.

…

Картина, открывшаяся в новой камере, ошеломила. Протер глаза на всякий случай. Потом еще раз. Потому что на железной койке сидел Паша.

Лицо зареванное, руки дрожат. Вокруг глаза здоровенный серебряный фингал.

— Боря, Боря. Хорошо. Что ты тут? Как, ты тоже. Откуда?

— Это не совсем интересно, я откуда. Гораздо веселее узнать — ты тут каким боком?

— Стихи про Таню. Про Таню, это ты виноват, виноват.

— Про Таню помню. Хорошие же стихи. Про трудолюбие и взаимовыручку.

— Ага, хорошие. Там же фраза такая есть — «Уронила в речку мячик». Помнишь? Ты же сам писал. Ты специально, нарошно.

— Э-э-э, нормальная фраза. Чего с ней не так?