Скотина II (СИ)

В процессе движения, познакомились. Аркадий Жуков оказался не таким законченным дегенератом, как казался на первый взгляд. Точнее дегенератом он быть не прекратил, но рогочущая толпа поневоле сближает. Пальцем тыкают, сведенными ладонями провожают. Одно из главных представлений университета — наказанные добираются до медицинского кабинета. Я полз на заднице, поправляя сползающий фартук. Аркаша опирался на школьную мебель и завывал от боли в паху.

— Рассказывал мне дядя, между прочим, первейший целитель по сосудам в Тульской губернии. Есть способ самостоятельно навык открыть. Только лет не знаю сколько это никому не удавалось. Нужно три умения на рубин поднять. Сначала музыку. Любой инструмент, слух нужен. Без музыки ничего не выйдет, музыку и так все целители изучают. Слушать гармонии тела. Вот как, например, диагност работает. Он поет гармонию здорового организма и слушает. Если какой орган не здоров — в ответ фальшь слышно. Но не ушами, а ладонями и всем телом. Тогда он гармонию этого здорового органа как волну начинает посылать — и тело перестраивается. Потом сатранг нужен. Вот для чего — дядя объяснял, но я не понял толком. Для контроля, и связи, и контроля связи. Чтобы музыку и сатранг на третью ступень поднять, если с детства заниматься и талант есть — лет за десять можно. А вот с третьим умением засада. Нужна готовая врачебная специальность. Вот как оно бывает, сначала человек получает слезу, становится целителем, а где-то через год у него специальности появляются. А тут наоборот. Сначала надо специализацию получить и до третьей ступени развить, представляешь? Вот тут и зарылась собака. Целители обычные никогда такого не позволят, не допустят. Потому что что? — завидуют они тем, кто сам умение открыл. Такие целители Великими становятся, им до пилигримов один шаг. Только откроешь практику каких-нибудь глазных болезней, начнешь лечить без умения — оберов натравят, нельзя лечить без лицензии. Не поможет — бандиты придут. Дом сожгут, а то и что похуже. Одним словом — не позволят.

— Сложности понятны, но преодолимы в теории. Так прямо и много лет никто сам не открывал?

— Преодолимые, как же, в теории. Я еще самое главное не сказал. Главное — плотность. Плотность слезы понимаешь?

— Ну так, понимаю, конечно. Но не особо, только в общих чертах.

— Ага, в общих, деревня. Если слезу развивать всякими конкурсами дутыми — она не плотная выходит. Такая никогда в новое умение не сольется. Только тяжким ежедневным трудом. И так много лет. Три умения на третью ступень, и это еще не все. Для активации слияния потом еще одно умение нужно открыть. Но какое — не сказал дядя, «А вот это тебе знать не обязательно». И вишенка на торте — во время слияния тебя за руку кто держать должен?

— Что, кто-нибудь должен? А зачем?

— Ха. Не кто-нибудь, а человек, у которого целительство самостоятельно открыто. Вот поди, найди такого, да уговори. Они и так на лбу не пишут, что лекари абсолютные, так и запрет у них делиться, договор со службой, которую вслух не поминают.

Понятно, почему матушка рассердилась, за живое задел. Конкурент, который качается быстрее, а потом будет смотреть как на говно — никому не нужен.

Доковыляли до кабинета лекаря, куцая очередь нехотя разошлась в стороны. Преследующая толпа исчезла, закончив снимать мой эффектный спуск по лестнице.

Я выдал сразу, не дожидаясь подсказки:

— Здравствуйте. Борис Тараканов, целитель, первый курс, матушка Александра.

Слепая женщина с повязкой на глазах протянула руку.

— Усаживайся на кушетку, молодой человек. Вытягивай наказанную конечность.

Только начал чувствовать жжение от сращивания кости, как дверь распахнулась. Матушка Александра вплыла своей фирменной походкой. Глянула на меня такой лучезарной улыбкой, что в животе квакнуло.

От слащавого приторного голоса заныли барабанные перепонки.

— Ольга, оставьте нас. Бедный милый мальчик. Не держи обиды и боли. Для тебя это шок, но пойми, так было надо. Воспитание первого курса порой требует непопулярных методов. У меня сердце разрывается…

— Да все понимаю, — буркнул я, — Простите мое невежество.

Матушка коснулась моего лица.

— Бедный маленький Боря, такой печальный и несчастный, я сама закончу твое лечение.

Комната начала вращаться, набирая обороты, и я отключился, не успев ничего хрюкнуть.

…

Пришел в себя быстро, рывком. Открыл глаза и уставился на дремлющую в кресле матушку. Судя по тени от окна, часа полтора прошло. Начал ворочаться, пошевелил здоровыми ногами, ощущая непривычную легкость.

— Боря, ты очнулся. Молодец, все позади. Я провела диагностику твоего организма. В плохом состоянии были ноги. Полечила и укрепила коленные чашечки, суставы и связки. Здорово помучиться пришлось, запустил ты себя.

— Э-э-э, спасибо, но не стоило, это же очень дорого.

— Почистила сосуды и усилила ток крови, было много венозных застоев и проблем с кровообращением.

— Большое спасибо, матушка Александра, даже не знаю, что сказать, — выдавил я и сжался от очередного нехорошего предчувствия.