Скотина II (СИ)

У моего резервуара пятнадцатилетний опыт непрерывного потрошения трупов, да и до этого я не цветочки нюхал. Аналогичного размера можно добиться через десятки лет тренировок, а до такого возраста из птомантов единицы доживают. Отдать самое дорогое предложат в самое ближайшее время, аргументы куратор подберет так — что отказать будет совсем нельзя. Расставаться с источником желания нет, значит готовиться к встрече надо и думать.

Кратко просмотрел папку с Пашиными заметками. Полсотни фотографий и подборка текстов с однотипными заголовками. «Маньяк нашел очередную жертву». «Неуловимый Молот опять на кровавой охоте». Если из всех статей лишнее выкинуть, маньяк оглушал жертву ударом по голове, если не убивал с одного удара — разбивал голову молотом, потом разбивал ладони, оставляя кровавые лепешки. В разных концах Москвы, подстерегал по трем разным сценариям, либо ночью дома у жертвы, нападал в дороге или в публичных местах. Дерзко, легко, часто прямо под носом у наблюдателей или оберов. Свидетелей не трогал и уходил всегда красиво. Охотился почти десяток лет. Был неуловимым и опасным, значит имел и развил навыки, помогающие в этом деле. В последней статье просто и скупо — «Пойман и допрашивается кровавый маньяк, что много лет терроризировал столицу». А где разворот фотографии героя, поймавшего Молота?

Руки закололо, будто отсидел. Игрушка в руках начала жечь, пальцы разжались, и груша покатилась по полу. Перед глазами заплясали мушки, грудь расперло от воздуха так, что вихрь вырвался без активации и распахнул дверцу кареты. Шумно выдыхая, отправил в проем еще четыре вихря. Шумно чихнул от поднявшейся пыли и выпустил еще один, снеся большой мусорный бак.

Что-то мне кажется, после зарядки артефакта ощущения немного обратные должны быть. Поднял грушу, осмотрел. Просто кусок камня, холодный и абсолютно бесполезный. Ничего не ощущается, ни живого тепла, как было раньше, ни тревоги или скрытой угрозы. Зарядился я от него и высушил досуха. Что-то не так пошло.

…

Олеся сидела в общем кабинете, закинув ноги на стол. Немыслимо для скромной провинциальной девушки, воспитанной в строгости и послушании. В паре шагов стояло трое хмурых, поникших менеджера и выслушивали Зяблика. Рука с носком извивалась в воздухе как кобра под дудкой заклинателя.

— Скажи, Зяблик, этим никчемным балбесам, если в магазине за месяц не продали ни одного огурца, не надо туда еще десять ящиков слать. Вместо премии будете гнилые овощи жрать.

— У куда же их направлять?

— У-у-у, не зли меня. Туда, где берут.

— Так их нигде не берут.

— Ты еще огрызаешься. Я тебе еще прокисшее молоко припомню и полки. Заказывать такое не надо было. Выясни, цена или качество людей не устраивает.

— Нормальное качество, чуть дороговато, но с таким уровнем анамы в других магазинах еще дороже. Я же не виноват, что люди у кого деньги есть, в наши магазины не идут.

— Борис Антонович этим вопросом уже занимается, — заревел Зяблик, — Совсем вы олухи, что САМ Борис Антонович вынужден на такую мелочь внимание обращать. Марш работать с глаз моих.

— Сильно. Мощно. А с кулькулем то научилась работать? — выдал я с порога.

Увидев меня, Олеся вскочила, бросилась на шею и защебетала весело и непринужденно.

— Ой, Боренька, как я рада видеть тебя. Соскучилась, сил нет.

— Я тоже рад, вижу освоилась, с кулькулем то научилась работать?

— С кулькулем не все получилось. Я его выгнала. Он объяснять не захотел, как цифры считает. Не для твоего ума говорит.

— Ага, ясно, а хоть кто-то остался работать, или уже все на улицу пошли?

— Чего ты, Боря, передергиваешься? Еще только одна особа уволена, свой стол убирать отказалась, огрызками заваленный. Но её вообще не жалко, грудь сильно выпирает, когда она с кем-то рядом, менеджеры заикаться начинают. Специально проверила, когда кулькуль рядом сел, у него глаза в разные стороны поехали, и он в цифрах два раза ошибся. Вот зачем нам такой кулькуль?

— Еще одну особу и все? — прищурился я.

— Ну еще одного тоже. Тут, оказывается, охранник есть. Я чего подумала, мы тогда вошли просто поднялись, когда застали тут всех пьяными. А охраны вообще не было. Ну зачем нам такой охранник?

— Да, с Зябликом не поспоришь. Зови сюда эту Любовь Анатольевну, будем узнавать, как мои личные поручения поживают.

Директора нашли в своем кабинете помятую и я явным запахом коньяка.

— Как мое задание, Любовь Анатольевна?

— Все хорошо, то есть не совсем. Но все хорошо. Поручение не выполнено, но причина уважительная, и я легко могу все объяснить.

Я присел на кресло, разваливаясь как хозяин, тем более я этот самый и есть. Пальцы скрестил на пузе, а взгляд на лице с размазанной косметикой. Ревела и горе заливала. Понимаю.

— Ну попробуйте, надо же.