Скотство и чуть чуть о плохих грузинах

– Хочешь уезжать, уезжай, – сопровождая эту фразу характерным для южан жестом, что выражал у них и досаду, и непонимание, и безразличие одновременно, сказал Гоги, – только если плохо там тебе станет, назад не приходи.

Алиска радовалась, что объяснение с ее грузинскими хозяевами прошло так легко и просто. И сама еще себе не веря, что ее вот так вот отпустили, причем не набив ей даже морду для порядка, Алиска принялась поспешно собирать чемоданы, дабы поскорее съезжать с квартиры, что Гоги целый год снимал для нее на престижной Петроградской стороне. Алиска радовалась, но не знала, что так просто без бития и без громкой крикливой ругани ее отпустили только потому, что Володя Брэм нашел для нее новых хозяев, возможно ничуть не лучших чем Гоги и его братья, и что эти новые ее хозяева, которые покупали ее вместе с новым шоу и прилагавшимся к нему большим дивидендом от всего пакета спонсорской рекламы, они накануне имели беседу с грузинами. И те сделали для себя правильный вывод, что лучше по-мирному и по хорошему Алиску отдать.

Но она покудова всех подробностей и всех тонкостей не знала.

В счастливом неведении она переезжала на Москву, где как она полагала, ее ждали вселенские деньги и слава, уступающие может быть только голливудским деньгам и славе.

***

Зураб Ахметович не очень хорошо понимал всех этих нематериальных вложений денег, вроде как в продюсерство поп и теле звезд или в покупку телевизионных шоу.

Положив начало своему капиталу на ввозе в Московию водки, изготовленной и разлитой в предгорьях соплеменного Кавказа, Зураб Ахметович верил только в материальные воплощения серединной составляющей знаменитой марксовой формулы: "деньги-товар-деньги".

Он не понимал, как товаром может быть такая непонятная вещь, как скажем, репертуар модного певца Мити Красивого, или сценарий к будущему, еще не отснятому фильму пусть и известного, но еще не вышедшего из очередного запоя кинорежиссера.

Однако, племянники Зураба Ахметовича – Магомед, Тимур, Аслан и Аджинджал, делом доказали, что единыжды взяв у дяди два чемодана денег и купив на Москве какого-то режиссера, продюсера и нескольких администраторов с телевидения, через год не только вернули Зурабу Ахметовичу три чемодана денег, но и принялись его убеждать, что времена водки, разливаемой в долине реки Курмакчи близ родового тейпового села Армат, давно прошли, и что вкладываться надо в безопасные и нетрудоемкие технологии. Дядя согласился с племянниками и дал им еще четыре чемодана денег кредита.

– Когда на эту вашу чудо-ведущую можно будет поглядеть? – перебирая четки, спросил Зураб Ахметович.

– В понедельник утром приезжает, дядя, – вежливо с подчеркнутым почтением опустив взгляд, ответил Магомед.

– Хорошо, – продолжая перебирать четки, кивнул дядя, – как привезете ее, как устроите на квартире, привезите ее в мой офис, я на нее посмотрю.

***

Алиска разминулась с Лагутиным где-то на траверсе Бологого.

Пулковскими авиалиниями или Трансаэро Алиска не полетела из-за того, что с нею было много чемоданов лифчиков, стрингов и прочих очень нужных ей на Москве вещей.

Раньше, в прежние грузинские времена такими событиями, как переезд, занимались Гоги и его братья. Однако ее опасения, что после расставания с Гоги, отъезд из Питера будет для нее хлопотным мероприятием, развеялись в один миг, когда назвавшись Володиными администраторами, на оставляемую ею квартиру за ней приехали молодые темноволосые ребята. Они отнесли вниз ее чемоданы, погрузили их в два джипа и посадив саму хозяйку в большой черный лимузин, сказали, чтобы она ничего не боялась, потому что отныне, она под охраной очень серьезных и уважаемых на Москве людей.

– Людей Володи Брэма? – поинтересовалась Алиса.

– Володя Брэм тоже наш человек, – как-то неопределенно ответили ее новые телохранители.

А вот Лагутин почему не полетел в Питер, а поехал поездом? А потому что вдруг что-то забоялся он летать, да и врачи ему в эту неделю пить не рекомендовали, а полет "на сухую", очень нервный полет, поэтому – лучше уж поездом.

Так что, разминулись Алиса с Лагутиным. Разминулись где-то на траверсе Бологого.

***

В Питер Лагутин поехал по наколке, данной ему Володей Брэмом.

– Колись, ты шоу обалденное втихаря задумал, – повстречав конкурента в баре гостиницы Балчуг, Лагутин насел на Брэма, едва буквально не навалившись на того пузом, – признавайся, несчастный конкурент, что задумал? Мне все известно, мне Погребалко в Думе все про тебя и про своего генерального спонсора от Мадам Лоранц рассказал.

– Ну, так если все рассказал, так что ты тогда на меня тогда пузом наваливаешься? – отмахивался Володя, – вот тоже, трепло этот Погребалко, ведь это же корпоративный технологический секрет фирмы, надо на него штраф…

– Ты не про него и про его штраф думай, – сердито выговаривал коллеге Лагутин, – ты думай, как мне должок отдать за прошлогодний твой прокол, который я тебе помог замять, забыл?

Нет, Брэм не забыл.