Скотство и чуть чуть о плохих грузинах

А Макс и правда сидел тут посреди кольцом окружившей его группы праздных и пресыщенных гостей. Среди тех, кто в силу своей не той ориентации или половой немощи, не расползся еще по чуланам и спаленкам уютной виллы.

– А вот деголяс номер три, – Макс говорил привычно громко, так, как будто бы выступал на сцене, – видите вот эту маленькую треуголочку? Я купил ее в Париже в модном секс-шопе…

Алиса встала позади, и немного сбоку, так чтобы Макс не встретился с нею взглядом.

– Видите эту треуголочку? Это необычная треуголочка для маленького Наполеончика…

Алиса видела, как Макс показывает всем окружившим его лыбящимся зевакам маленькую сантиметров десять треуголку – такого размера, что если разве что только на куклу Барби.

– А почему такая маленькая? И почему в секс-шопе? – спросил кто-то.

– А вот почему, – самодовольно ухмыляясь, ответил Макс и немного привстав, стал расстегивать штаны, – вот мы достаем нашего наполеончика, и вот мы на его лысую головку напяливаем эту треуголочку, и вот, глядите, разве не Наполеон?

– Скорее на Сан Саныча похож, – крикнула какая-то девица.

Все заржали.

Особенно пьяная девушка, что сидела спиною к Алиске.

– На программе в Комедии-Клаб это надо показать!

– Браво, Макс, настоящий деголяс!

– Макс, вон Алиске Хованской покажи, может она тебя чем-нибудь круче алаверды перебьет…

Макс обернулся в сторону, где стояла Алиса.

– А-а-а! Ка-а-акие люди к нам сюда и без охраны! Алиска, видала моего деголяса?

Макс вальяжно развалился на диване и из расстегнутых его черных вельветовых брюк торчало нечто увенчанное игрушечной кукольной шляпкой.

– Алиска, не хочешь поцеловать Наполеона? – все так-же улыбаясь, спросил Макс.

– По твоему Наполеону гильотина плачет, – фыркнула Алиса.

– Не гильотина, а Тина, которая Демарская, – прыснул Макс, – но я слышал, она с твоим парнем сейчас…

– Да заткнись ты, дурак! – не выдержала обиженная ЖИЗНЬЮ Алиска.

Вся публика замолчала и напряглась, предчувствуя, что намечается скандал.

– Я может, и дурак, – хмыкнул Максим, – но тебя звездочку нашу по рейтингу обойду и сделаю.

– Ты лучше смотри послезавтра моё шоу "Бабе 45", там такой сюрприз для себя увидишь, мало не покажется!

Алиса чуть было не проговорилась, ее так и подмывало сказать, что доверчивую дуру-мамашу, эту Тосненскую простушку уже сняли для программы во всех смешных дурацких видах, и что она – эта ничего не подозревающая простушка не глядя расписалась во всех юридических бумажках, что она разрешает, и что она дает право демонстрировать…

Чуть было не сказала, сдержалась.

– Может, забьёмся на десять котлет, что я тебя к Новому Году по рейтингу обойду ? – с самодовольной ухмылочкой спросил Макс.

– Я тебе сказала, послезавтра шоу моё не забудь посмотреть, – громко сказала Алиса, выходя их гостиной.

Домой она ехала с дежурным шофером футбольной команды Спартак-Москва.

По ночной Рублевке.

В уютном микроавтобусе Форд-транзит, под убаюкивающие мурлыканья ночного эфира любимой радиостанции.

***

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Макс негодовал.

– Ты знал? – орал он на Золотникова, – скажи, ты знал? Вы специально это затеяли?

– Успокойся и не шуми, – выставив обе ладони в виде символического блока против бурно изливающихся эмоций, морщась, сказал Золотников, ты не настоящий шоумэн, если обижаешься, она тебе в своей программе бесплатную рекламу сделала, ты ей спасибо сказать должен.

Они сидели в Питерском офисе Золотникова и пили принесенный Севой Карповым коньяк.

– Гриша, он за мать журится, – сказал Сева, разливая уже по третьей.

– На мать мне насрать, мне обидно, что они меня выставили полным кретином, – продолжал размахивать руками и брызгать слюной обиженный Максим.

– Был бы ты шоумэном, Макс, ты бы так не пылил, а думал бы о том, как развить и еще более раздуть скандал, чтобы поддерживать внимание трудящихся к своей персоне, внимание, кстати говоря, бесплатно привлеченное к тебе засранцу, без наших денег, – назидательно втолковывал Максу Золотников, – подай на Алиску в суд за оскорбление достоинства твоего и твоей маман.

– Суд мы проиграем, – безнадежно махнул рукой Максим, – Тинка сука таких бумаг матери всучила, а мамаша гребаная дура подписала неглядя, что маман теперь по этим бумагам на все согласная и все что в передаче делалось и говорилось подтверждает, как свои собственные добровольные волеизъявления, включая и те слова, что касались меня.

– А ты все равно подай в суд, – настаивал Золотников, – проиграешь суд, но выиграешь в прессе и в пи-ар.

– Это Тинка сучка, это ее манера одним каким-то действием сразу целой плеяде своих клиентов рекламу сделать, – восхищенно произнес Сева, – она одним выстрелом всегда двух фазанов заваливает.

– Кто бы ее саму завалил, – вздохнул Максим, – я бы тому денег дал и свечку бы за того в церкви поставил.

– А давайте мы Тинкину мамашу или Алиски Хованской мать на шоу к Максимке вытащим и тоже что-нибудь такое с ними сотворим! – отхлебнув коньяка, предложил Сева.

– А что? Мысль! – хлопнув себя по ляжке, воскликнул Золотников.