Скованные льдом (ЛП)

раздражающе величественном жесте, таком характерном для этого придурка.

Ярость охватывает меня, густая, сильная и удушающая, и на несколько мгновений я

мысленно переношусь в зловеще темное место, где все заморожено и опустошено, и которое

мне нравится. Рад, что становлюсь Темным Принцем. Пусть сила проявится.

Пусть война начнется.

Я запрокидываю голову и откидываю гриву волос за спину. Сколько их не обстригай, все

без толку. Ложусь спать, а когда просыпаюсь - они снова отросли. Я поворачиваю лицо к

луне и жадно вдыхаю. Так хочется встать на четвереньки и завыть как дикое животное,

опьяненное голодом и силой, как зверь, который может трахаться днями напролет без

остановки, если найдет кого-то, способного выдержать то, как жестко и долго он это делает.

Хочу завопить на луну на Темном языке, и услышать, как она вопит в ответ. Я чувствую

нужду, и секс, и голод, и они так чертовски сладки - человечество созрело и готово к

употреблению! Я перемещаю член в джинсах. Он болезненно твердый. А земля круглая.

Прищурив глаза, снова сморю вниз. На моих ботинках слой льда. А крыша вокруг меня,

в радиусе пятнадцати футов, покрыта снегом и сверкающими кристаллами льда. Сминая

снег, я перемещаюсь по краю крыши, следуя за ними к заднему входу. Все станет гораздо

проще, когда мне больше не придется ходить.

Он не тот, кем притворяется перед ней.

Я слежу за ним постоянно. И собираюсь быть поблизости, когда он перестанет

притворяться. Хочет она того или нет, но я стану ее бронежилетом, ее щитом, ее гребаным

падшим ангелом. Он притворяется, что он почти человек. Он человек не больше, чем я.

Притворяется хорошим, будто рядом с ним безопасно, будто клыки у него просто так - для

красоты. Он делает вид, что вовсе не судья и не собирается выносить никому приговор, что

он ничего не имеет против тебя.

Но если он все же имеет что-то против...

...ты покойник.

Он дьявол в деловом костюме, всё выжидает, собирая информацию, обрабатывая её, а

когда он принимает решение, судейский молоток падает, и все те, кто его разозлил или

обидел, или просто косо на него посмотрел - считай, подписали себе смертный приговор.

И он не даст ей отсрочки. Он её никому не дает. Для него имеют значение только те, кто

принадлежат к его виду.

Она думает, что он не такое животное как Бэрронс. Что он более цивилизованный. Она

права, у него манеры поизысканнее. Но это только делает его еще более опасным. От

Бэрронса вы ожидаете, что вас отымеют. С Риоданом вы и не заметите, как это произойдет.

Он ведет себя так, как нормальный взрослый человек должен себя вести по отношению к

четырнадцатилетней, будто он взял её под свое крыло. Будто ему нужны ее навыки, так же

как Бэрронсу были нужны навыки Мак, и она, так же как и Мак, ведется на это. Он

выстраивает в ряд свое домино, чтобы, когда он захочет его подтолкнуть, оно легко упало.

Так он бережет свои силы, чтобы ему не пришлось за ней охотиться, когда он решит ее

убить.

Подонку вроде него от женщины нужно только одно. И у нее для этого неподходящий

возраст. Пока. Не могу решить, какой вариант хуже: тот, в котором он хочет ее убить, или

тот, в котором он ждет, чтобы превратить её в одну из бесчисленного множества своих

любовниц.

Она девушка совершенно другого типа, она не одна из многих. Такую можно встретить в

жизни лишь однажды, и если ты облажаешься, встретив ее, то в аду, специально для тебя,

есть особое местечко.

Внезапно она отрывается от него и уходит вперед. Она злится. Я улыбаюсь.

Я вытаскиваю свой нож, завожу руку за спину, и царапаю им спину. Кровь струится. Я

вздыхаю с облегчением, но это ненадолго. Спать теперь - настоящее мучение. Спина чешется

постоянно, а человеческие лекарства на меня не действуют. Я изгибаюсь, чтобы было

удобнее чесаться.

Лезвие ударяет кость с глухим звуком. Я пилю её зазубренным краем лезвия, но не могу

выбрать правильный угол. У меня нет друзей, которые были бы мне рады, никого, кто мог

бы мне помочь. Я пытался уговорить отца вырезать их из моей спины. Он сказал, что это

меня убьет, потому что они присоединены к моему позвоночнику. Я так не думаю. Меня

нельзя убить. Они чешутся. Я хочу, чтобы они исчезли так же сильно, как хочу, чтобы они

остались.

Гребаные крылья.

Забавно, как все вышло. Дэни убила Темного Принца, чтобы спасти Мак, а я

превращаюсь в Темного Принца, чтобы заменить того, которого убила Дэни. Но это не её

вина. А Мак. Которую нужно было спасать. А еще она вынудила меня съесть то, что я

никогда бы не съел, будь я в здравом уме.

Мне интересно, будут ли мои крылья такими же большими, как у Крууса. Интересно,

каково это будет лететь по ночному небу вместе с ним и двумя остальными. Иногда, я

представляю себе нас четверых, пикирующих над городом, наши черные крылья бьют

воздух, заслоняют небо, и весь мир принадлежит нам. Я могу представить звук, который мы