Скованные льдом сердца

Билли знал многих, заходивших с Севера в Черчилл, но он никогда раньше не видел Блэка. Возможно, что покойный не все врал и что он действительно матрос, оставленный на берегу каким-нибудь китоловным судном. Он содрогнулся, когда начал шарить по его карманам. С каждой минутой росло его разочарование. Он нашел несколько вещей: ножик, два ключа, зажигалку и тому подобное, но не было ни писем, никакой записки, а на это он очень надеялся. Не было ничего, что могло бы объяснить то чудо, какое с ними случилось. Он столкнул мертвеца обратно в яму, засыпал его и вошел в хижину.

Пелетье бегал на четвереньках по полу, Маленькая Тайна сидела верхом на его спине. Он остановился и вопросительно посмотрел на товарища. Девочка подняла к нему руки, и Мак-Вей подкинул ее вверх, а потом прижал к своей обветренной щеке.

Пелетье встал на ноги. Лицо его стало серьезным, когда Билли взглянул на него из-за спутанных детских кудрей.

— Я не нашел ничего, решительно ничего, — сказал он.

Он посадил Маленькую Тайну на одну из скамеек и пристально посмотрел в глаза товарища.

— Жаль, что у тебя была лихорадка, Пелли, в тот день, когда вышла та схватка, — продолжал он. — Он бы мог сказать что-нибудь… что-нибудь, что дало бы нам ключ.

— Может быть, Билли, — отвечал Пелетье, взглянув с содроганием на те вещи, которые Мак-Вей положил на стол. — Но теперь об этом не стоит больше думать. Здесь у нее не может быть близких. На шестьсот миль в окружности нет и признака белого человека, у которого могло быть такое маленькое сокровище. Она — моя. Я ее нашел. Она принадлежит мне.

Он сел у стола, и Мак-Вей сел против него, сочувственно улыбаясь.

— Я знаю, что ты хочешь оставить ее, Пелли, очень хочешь, — сказал он. — И я знаю, что твоя невеста будет любить ее. Но у нее есть родные где-то, и наша обязанность найти их. Не могла же она свалиться с воздушного шара, Пелли? Или ты допускаешь, что этот умерший мог быть ее отцом?

Первый раз он предложил этот вопрос и заметил дрожь отвращения, пробежавшую по лицу Пелетье.

— Я думал об этом, Билли. Но этого не может быть. Это был зверь, а она… она ангел. Билли, ее мать была, должно быть, прекрасна. И именно это заставляет меня предполагать… опасаться…

Пелетье вытер лицо. Оба молодых человека пристально посмотрели в глаза друг другу. Мак-Вей молча ждал.

— Я думал обо всем этом прошлой ночью, лежа на своей скамейке, — продолжал Пелетье. — Ты мой второй друг на земле, Билли, и я хочу просить тебя не докапываться дальше. Она моя. Моя Жанна будет любить ее, как мать, и мы хорошо воспитаем ее. А если ты будешь продолжать, Билли, ты непременно натолкнешься на что-нибудь… неприятное… я… я… готов поклясться!

— Ты знаешь?..

— Я догадываюсь, — прервал его товарищ, — Билли, иногда зверь… человек-зверь… представляет что-то притягательное для женщины, и Блэк был именно в этом роде. Помнишь — два года назад — какой-то матрос бежал с женой капитана рыболовной шхуны в Нарвале. Хорошо еще…

Они опять молча посмотрели друг на друга, Мак-Вей медленно оглянулся на ребенка. Она заснула, и он мог видеть сияние ее золотистых кудрей, разметавшихся по подушке.

— Бедный зверек! — сказал он ласково.

— Я думаю, что эта женщина и была матерью Маленькой Тайны, Билли, — снова заговорил Пелетье. — Она, верно, не могла оставить ребенка, когда ушла с Блэком, и взяла ее с собой. Некоторые женщины так делают. А потом она умерла. Тогда Блэк стал жить с эскимоской. Ну, а потом мы знаем, что случилось. Не надо, чтобы Маленькая Тайна узнала об этом, когда вырастет. Лучше не надо. Она слишком мала, чтобы запомнить что-нибудь. Она ничего не будет знать.

— Я помню это судно, — сказал Билли, не сводя глаз с Маленькой Тайны. Это была «Серебряная Печать». Капитана звали Томпсон.

Он не смотрел на Пелетье, но почувствовал, как тот весь содрогнулся. Наступила минута молчания. Потом Пелетье заговорил тихим неестественным голосом.

— Билли, ты не будешь давать ему знать? Это несправедливо ко мне и к ребенку. Моя Жанна будет любить ее, и может быть… может быть… когда-нибудь… твой сын приедет и женится на ней…

Мак-Вей встал. Пелетье не заметил выражения страдания, мелькнувшего на его лице.

— Что ты сказал, Билли?

— Надо подумать, Пелли, — хрипло прозвучал голос Мак-Вея. — Надо подумать. Я не хочу огорчать тебя, и я знаю, что ты будешь заботиться о ней… подумай еще… Ты, верно, не захочешь ограбить ее отца? А ведь она — это все, что у него осталось от нее… от той женщины. Подумай об этом хорошенько, Пелли. Ну а я лягу — и просплю целую неделю.

Глава X. ВОПРЕКИ ЗАКОНУ

Билли проспал весь этот день и следующую ночь, и Пелетье не будил его. Он проснулся сам от своего долгого сна за час или два до наступления утра. Первый раз у него была возможность разобраться во всем, что случилось со времени его возвращения на мыс Фелертон.