Читаем Скованные намертво полностью

— Коррупция на марше. Все паспорта выданы МИДом России. Все подлинные.

— Ничего себе, — оперативник ГУОПа взял один из паспортов. — Ты смотри. Дипломатический паспорт. Натуральный.

Паспорт давал Акопу Дадашеву дипломатическую неприкосновенность. Его багаж при отъезде за границу нельзя было досматривать. Этот документ предоставлял огромные возможности для передвижения по всему миру.

— Что, сволочи, творят! — с чувством произнес Аверин. Он нашел очередное подтверждение тезису — в нынешней России продается и покупается все! Лет десять назад после обнаружения у бандита подобного документа вылетела бы с работы половина управления МИДа, отвечающего за предоставление паспортов. Сегодня же назначат расследование, объявят кому-то выговор, кому-то поставят на вид. Никому ничего не надо. Всем уютно живется в теплом болоте всеобщей продажности. Всем хорошо, кроме честного человека, которому грустно и противно. Но честный человек — вид в России хоть пока и многочисленный, но никому не интересный…

Тем временем находки множились. В одной из пристроек обнаружили небольшой цех по производству фальсифицированной водки. Здесь же находились готовые этикетки и пустые бутылки, предназначенные для розлива. У Папы к водке была давняя и пламенная страсть. Во всем мире гангстеры так или иначе участвовали в торговле спиртным. Эта традиция пошла со времен сухого закона в США и воспрянула в новой России.

Темнело. На подходах к дому собровцы выставили засады. До двух часов ночи в расставленные сети исправно попадались ехавшие к Папе по разным вопросам громилы. Один оказался сотрудником Ивантеевского отделения милиции. А два последних — офицерами Министерства безопасности.

— За произвол ответите, — сказал майор госбезопасности, поправляя помятый в короткой схватке костюм и потирая зашибленный бок.

— Вы тут чего делаете, коллеги? — осведомился Завьялов насмешливо.

— Служебная необходимость.

— К Папе за получкой? — хмыкнул Аверин.

— И за это ответите, — продолжал гнуть свое майор.

— Как дедушка Дзержинский говаривал? — произнес Завьялов, рассматривая майора как назойливое насекомое. — Что там у чекиста должно быть? Горячая голова, липкие руки и холодное сердце?

— Эх, коррупция, кому злодейка, а кому мать родная, — сказал Аверин.

Работа в Акоповке кипела до самого рассвета. Аверина интересовали двое по челябинскому расстрелу — Буба и Батон. Он уединился с Батоном — худым невысоким парнем с жилистыми руками и светлыми мутными глазами. Батон протянул свой паспорт:

— Вот. Я тут случайно оказался. Просто знакомого подвез.

— Казанин Андрей Викторович, 1970 года рождения… Дерьмо это все.

— Что?

— Не Казанин, а Казаков. И не Андрей Викторович, а Андрей Вадимович. И не привез приятеля, а к Папе за указаниями прибыл. И вообще ты во всесоюзном розыске. Так-то, Батон.

Парень побледнел.

— Чего скривился? Я тебя уже год ищу. Киллер ты наш челябинский. Колоться будем?

— Я ничего не делал.

— Расколешься, Андрюша… Ведь это из-за тебя и твоего подельника мы сюда нагрянули. Прозвон устрою, и тебя сильно накажут за то, что ты на хвосте СОБР притащил. Выживешь, думаешь? Кстати, тебя опознали свидетели на месте убийства, знаешь это…

К утру Аверин додавил Батона. Тот начал писать дрожащей рукой явку с повинной.

Папины работники долдонили одно: «никаких стволов в глаза не видели, нас Акоп нанял для охраны здания, платят копейки, мы не при делах». Сдвинуть их с этого было нелегко. Но это дело будущего. На многих из них имеются кое-какие данные, ребята пойдут в раскрутку, некоторых, возможно, удастся привлечь к уголовной ответственности, если самое объективное следствие и самый гуманный суд в мире опять чего-нибудь не напортачат. Под утро братаны немного расслабились, некоторые затеяли с сотрудниками ГУОПа дискуссию.

— Круто вы нас сделали, — сказал один верзила, потирая Ушибленную руку. — Подготовка — класс. Нас даже в армии так не учили.

— А где служил? — спросил собровец.

— В десантуре… Эх, вы русские, мы русские. Чего нам воевать? Нам бы объединиться и вместе черных мочить.

— А ваш Акоп что — немец, что ли? — хмыкнул собровец. — Чистокровное лицо кавказской народности.

— Не, вы Папу не троньте. Папа мужик хороший.

— Только подставил вас и свинтил, — усмехнулся Завьялов.

Когда все было закончено, Аверин подошел к инициатору операции начальнику отдела ГУОПа полковнику Сидорову, который подкатил, когда боевая часть операции уже была завершена.

— Часть братвы отпустят, — сказал Аверин. — Пусть с ними уйдет Нигманов.

— Это который из Узбекистана?

— Да.

— Заметано.

Зачем это нужно — спрашивать не принято. У оперативника имеется свой резон. Любой из задержанных может оказаться элементом оперативной комбинации, поэтому полагается подобные просьбы выполнять.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже