Скованные одной цепью (СИ)

И как это называется? Зайцев, млять! Во мне начинает пробуждаться тёмная волна злости. Привёл меня туда, где встречается со своими техно-любовницами?! Может ещё предложит познакомиться с ними и завязать дружбу?

— Алёшка, познакомься, это Адэлина Ар… — начинает он, мать его, действительно, знакомить меня с наглой особью.

— Просто Адэлина, дорогой, — перебивает его нахалка и, с интересом разглядывая меня, произносит с усмешкой. — Так вот оно какое, чудо природы.

Что? Я — чудо природы?! Ну ща отвечу этой наглой тётке! И только я открываю рот, чтобы произнести нечто типа «так вот она какая, ошибка техномагического неудавшегося эксперимента», как Зайцев поспешно встревает в наш диалог:

— Мам, познакомься, это Алёна Волкова, моя девушка.

Мам? Чё, серьёзно?! Неожиданно…

С интересом вглядываюсь в моложавое лицо женщины — ей от силы лет сорок можно дать и то, если хорошо приглядываться. А издалека она выглядит на 35, не больше. По идее, мама Зайцева должна быть, как минимум, бабуля глубоко за 50.

Нахальная особь нарочно позирует и даёт мне себя рассмотреть. Улыбается, зараза.

— Впечатлилась? — спрашивает она, явно довольная произведённым эффектом.

— Ага, — соглашаюсь я, сплетаю руки на груди и откидываюсь на спинку стула, тоже нагло пялясь на потенциально будущую свекровь. — Так густо обвешались омолаживающими артефактами, что они элементарную вежливость заглушили на корню.

— Ха, Алексей, теперь понятно, чем это чудо природы тебя зацепило, — сообщает наглая тётка. — Безрассудная смелость, острые зубки, милое личико и секси-фигурка. Какой тонкий расчёт! Браво!

С этими словами женщина начинает манерно аплодировать.

Я сижу, ничего не понимаю. Что она этим хотела сказать? Зайцев тоже ничего не понимает, поэтому хмурится и спрашивает:

— Мамуль, это ты к чему сейчас?

— А к тому, дорогой, что это чудо природы просто использует тебя, — отвечает нахалка.

— Интересно, в каких целях? — я заинтересованно смотрю на неё.

Реально, вот для чего я могу использовать Зайцева, кроме ну… этого… в смысле, секса?

— Не понимаешь? Ладно, сейчас покажу.

Она делает какие-то движения пальцами и на меня, вдруг, откуда ни возьмись, падает огромный чёрный лохматый паук. Я вскрикиваю, подскакиваю и, просто инстинктивно, стреляю в него невесть откуда взявшейся у меня магической стрелой. Он падает на пол и умирает, скрючив толстые волосатые лапки.

— Видел? — довольно спрашивает женщина.

А во мне уже кипит моя тёмная злая волна.

— Ну и что это значит? Объясни уже нормально, — Зайцев встревоженно смотрит то на меня, то на маму.

Я ошарашенно смотрю на свой голубой и местами потемневший поток. До меня медленно доходит: я только что убила живое существо. Как? Зачем? Почему? Моя магия никогда не была опасна для всего живого. Ну я, конечно, прикоснувшись к техномагу, любому, за исключением Зайцева, непременно убью его, то есть мой поток взорвёт его. Но никаким оружием я не владела никогда. Вот хрень… Откуда у меня взялась эта магическая стрела?

— Эта, с виду безобидная девочка, умеет контролировать свой поток. То есть, когда она тебя поцеловала, она сдержала его и не взорвала тебя. А сейчас, когда в этом существе она увидела врага, опа! И хана паучку, — объясняет мамуля моего удивлённого технаря.

— Ну а что мне было делать? Я испугалась. Я защищалась…— растерянно отвечаю я на обвинение. — Я не знаю, как это получилось.

— Смотри, Алексей, не пугай свою девушку, а то ненароком…

— Мама, прекрати! — останавливает её сынуля. — Она действительно, испугалась и от неожиданности… э-м…

— Вот именно, «э-м…». А теперь задумайся и вспомни, как она вела себя с тобой. Поцеловала, в постель уложила, а теперь ты ради неё готов на всё.

И в этот момент я ловлю взгляд Зайцева. Вот это хрень, действительно. Я даже пугаюсь этого его взгляда. Он смотрит на меня, как на преступницу. Всего пол-минуты, но мне этого хватает, чтобы понять — он никогда больше не будет со мной прежним Алёшкой. Сомнения и недоверие навечно поселились в нём. И я ничего с этим поделать не могу. И от понимания этого так больно становится внутри, так больно… А ещё как-то тошно. Вот, даже сказочно вкусный салат, недавно съеденный мною, уже хочет вернуться обратно.

Моментально, абсолютно необдуманно, пускаю ленты своего потока в сознание Зайцева. Мне сейчас, как глоток воздуха, нужно знать, о чём он думает. Мне нужна надежда на то, что он не поверил матери.

«…тогда это всё объясняет. Не исключено, что это был их план. Млять! Пипец! Я идиот… Но её ничто не связывает с севером и с Паринском. Безупречное студенчество и никаких мало-мальских отношений с группировками. Стоп! Её пламенная речь в баре, спор с девушками. Это почти что те лозунги, которые провозглашает Северный Фронт…»