Скованные одной цепью

— Мы сняли на камеру наблюдения, как ты выходишь отсюда по собственной воле. А сейчас камера, как ты, должно быть, уже догадался, выключена. Так что это для официального протокола — ты вышел отсюда, не подвергаясь насилию и в более или менее нормальном состоянии. У нас также имеются свидетели, готовые подтвердить, что ты на них напал. Поэтому реакция была адекватной — ведь именно ты затеял потасовку. Завсегдатаи клуба и его сотрудники подпишут все, что мы внесем в протокол. А твои претензии никто не подтвердит. Вопросы?

— Всего один, — откликнулся Майрон. — Ты действительно употребил слово «потасовка»?

С лица Кайла не сходила ухмылка.

— Защитный механизм, — повторил он.

Трое заняли позиции — кулаки сжаты, мускулы напряжены. Майрон отступил чуть глубже в угол.

— Так что ты собираешься делать, Кайл? — осведомился он.

— Все очень просто. Мы собираемся сделать тебе больно. Насколько больно — зависит от степени твоего сопротивления. В лучшем случае тебя доставят в больницу. Какое-то время будешь мочиться кровью. Может, еще сломаем пару ребер. Но жить останешься и даже скорее всего поправишься. Если будешь сопротивляться, то вот электрошокер, он тебя успокоит. Будет очень больно. И бить будем дольше и больнее. Я ясно выражаюсь?

Качки подступили еще ближе. Согнули руки в локтях. Один стукнул Майрона по шее. Мускул Кайл скинул куртку.

— Запачкаться не хочу, — пояснил он. — Пятна крови и все такое прочее.

Майрон ткнул пальцем вниз:

— А штаны как же?

— Не твоя забота.

— Отчего же, моя, — возразил Майрон.

Качки сделали новый шаг вперед, и Майрон с улыбкой скрестил руки на груди. Это движение заставило их остановиться.

— Я рассказывал вам про мой новый мобильник? — спросил Майрон. — И про навигатор? Двустороннее спутниковое радио? Достаточно нажать одну кнопку, и все приходит в действие.

— Твоя «Черника» не работает, — сказал Кайл.

Майрон покачал головой и издал жужжащий звук — так бывает, когда в телевизионной игре дают неправильный ответ. В мембране мобильника послышался голос Уина:

— Да нет, Кайл, боюсь, ты ошибаешься.

Трое качков замерли на месте.

— Теперь позволь мне объяснить ситуацию в максимально доступной форме, так, чтобы даже ты понял, — сказал Майрон, изо всех сил старясь подражать певучему говору Кайла. — Там есть кнопка, при помощи которой запускаются все эти новомодные штучки. А ты решил, что это кнопка выключения. Словом, все, что здесь было сказано, записано на пленку. Ну и навигатор работает. Ты сейчас где, Уин?

— Проезжаю мимо клуба. Да, я включил трехканальную связь. Так что Эсперанса тоже на линии. Эсперанса?

Включился режим «без звука». Зазвучала музыка, грохочущая в клубе.

— Я была у черного хода, когда они выволакивали Майрона, — сказала Эсперанса. — Да, и представьте себе, я тут встретила старого приятеля, офицера полиции по имени Ролан Димон. Ролли, поздоровайся с моим другом Кайлом.

— Предпочел бы увидеть гнусную рожу Болитара непопорченной. Даю тебе тридцать секунд, говнюк, — сказал Ролли.

Хватило и двадцати.

Когда Майрон и Уин вернулись в «Дакоту», было уже два ночи. Они расположились в комнате, которую богачи называют «кабинетом», с мебелью в стиле какого-то из Людовиков, мраморными бюстами, огромным старинным глобусом и книжными полками, забитыми старинными фолиантами в кожаных переплетах. Майрон сел в кресло красного дерева с золотыми кнопками на ручках. К тому времени как шум в клубе утих, Китти — если это вообще была она — исчезла. Лекс и Баз тоже испарились.

Уин потянул за корешок одного из фолиантов, который оказался дверцей бара, вытянул оттуда банку с шоколадным напитком «Йо-Хо» и бросил Майрону. Майрон перехватил ее на лету, прочитал инструкцию — «Перед употреблением встряхнуть» — и сделал как рекомендовано. Себе Уин налил из графина изрядную порцию коньяка с весьма интересным названием «Последняя капля».

— Я мог и обознаться, — сказал Майрон.

Уин молча поднял бокал и посмотрел его на свет.

— Как-никак прошло шестнадцать лет. Тогда у нее волосы были другого цвета. К тому же в зале было темно, да и лицом она ко мне повернулась всего на секунду. В общем, с учетом всего этого, наверное, я ошибся.

— Наверное, это была не она, — повторил Уин. — Личное местоимение.

Уин есть Уин.

— И эта она — Китти.

— С чего ты взял?

— Я тебя знаю.

— В таких случаях ты не ошибаешься. В других — да. Но только не в таких.

Уин отхлебнул коньяка. Майрон пролил немного своего напитка. Холодный шоколадный сладкий нектар. Еще каких-то три года назад Майрон чуть ли не отказался от своего любимого напитка в пользу чашечки кофе, успокаивающей желудок. Вернувшись домой после трехлетнего пребывания в Европе со всеми ее стрессами, Майрон вернулся и к привычному напитку — скорее ради душевного спокойствия, нежели из-за вкуса. А теперь «Йо-Хо» снова ему нравился.

— С одной стороны, — продолжал Майрон, — это не имеет значения. Китти давно ушла из моей жизни.

Уин согласно кивнул:

— А с другой?