Скованные

Сглотнула вмиг пересохшим горлом, наблюдая впереди замершую расплывчатую фигуру Дрейка.

Фокус пропал, глаза отказались видеть кого-то кроме истинного.

— Спасибо, — припечатала футболку к жесткой груди Малина, задержав на ней ладонь дольше, чем требовалось.

Столичный перехватил ткань, прежде чем та упала. Он стал заторможенным. Напряженный, медленный, словно через сопротивление контролировал каждое движение.

Потянулся дотронуться, так же медленно, позволяя увидеть и… Захотеть самой податься навстречу его руке.

Не дернулась. Воя внутри от борьбы истинности с разумом, бесполезно убеждая колени не дрожать, а тело — не хотеть.

Дрожат. Хочу.

Проклятая истинность.

— Макс, — лениво протянул Дрейк где-то там.

Рука застыла в жалком сантиметре. На щеке почти чувствовала тепло пальцев. Неосознанно потянулась за отдаляющейся ладонью.

Малин сжал кулаки и повернулся к Дрейку.

— Куда тебя послать?

Он стоял между воротами и корпусом, сунув руки в карманы.

— Не ограничиваю в выборе. Ты туда прогуляешься вместе со мной.

Макс усмехнулся, глядя в мои глаза. А меня ни улыбаться, ни смеяться не тянуло.

Истинность, похоже, решила пойти в лобовую атаку, после наглого игнорирования. Рациональное понимание, что Малин посторонний столичный, затуманилось. Стойкая решимость избавиться от истинности угасала. Осознание себя как целостной личности с собственными потребностями и решениями затухало быстро, но все же я успела понять всю степень проблемы. Только этого оказалось недостаточно…

Запах. Лучший. Самый вкусный, самый желанный…

Малин… Малин… И почему я раньше не обратила внимания, как приятно звучит его фамилия?

Запрыгнула на него, с шумным и жадным вдохом ведя носом по его шее. Глухой рык расползся мурашками по моей.

Все внутри взрывалось от эйфории. Чувствовать его тепло, его руки… Сильно смяли бедра. Спина вжалась в железные прутья забора.

Выдохнула стон от горячих губ на сгибе шеи, ласкающего языка на коже. Нетерпеливого, жалящего.

Хочу его. Очень. Болезненный всхлип от дикого, неконтролируемого желания растворился в ночной тишине.

Горячо от его рук под кофтой, от дразнящего царапанья зубами.

Сквозь пелену услышала свой собственный шепот:

— Я хочу тебя. Хочу. Пожалуйста… Пожалуйста…

Выгнулась и довольно заурчала, чувствуя его возбуждение.

Свое. Его. Нет разницы — оно едино.

Бледно-желтые глаза подернуты страстью. Видеть, как они горят, приятно. Очень…

Макс провел носом вдоль моего. Просто движение заставило дрожать, вжиматься в него сильнее, впиваться ногтями в плечи.

Поцеловать хочу… Попробовать его губы…

Невесомое соприкосновение, в секунде от желанного поцелуя, и… Резкий рывок лишил меня сладкого!

Зарычала, выдираясь. Раздирая ногтями удерживающие руки.

Еще один рык сбоку, более устрашающий. Опасный.

— Ну нет, ребятки. Кино занимательное, досмотрим в другой раз, — голос за ухом раздражал.

Чужой. Посторонний.

Я молотила ногами по воздуху, шипела дикой кошкой.

— Пусти, — рычала, безжалостно царапая крепкие руки.

— Протрезвеешь — спасибо скажешь.

— Я хочу к нему!

Пнула окно машины, не желая сдаваться.

— Он мой истинный! — извернулась, упираясь ногами в авто, не позволяя себя засунуть в салон. — Где он?!

Плохо видно, очень плохо…

Где…

Макс, пошатываясь, держался руками за голову.

— Что ты натворил?! Пусти меня! Пусти, — очередной рык вибрировал в груди.

Толкнулась ногами, упираясь спиной в твердый торс.

— Нормально с ним все. Будет. Потом. Заканчивай дергаться.

На ногу сильно надавили, кед соскользнул, но вторым упиралась устойчиво. Поставила ногу обратно на край, и в этот момент резко сдернули вторую. Потеряла твердость, и с воплем оказалась в машине.

Дверца тут же захлопнулась.

Замолотила по ней, по окну, хаотично дергая ручку. Безрезультатно.

Гнев кипел вместе с тоскливым воем. Макс, потряхивая головой, оглядывался по сторонам.

Дверь водителя хлопнула, а я лишь сильнее забила ладонями по окну.

— Выпусти меня… Макс! — кричала в закрытое окно, пока машина проносилась мимо.

Он услышал. Заметил! Побежал следом, но не так быстро, как авто…

Жалкие всхлипы точно принадлежали мне, как и катившиеся по щекам слезы.

Фигура позади стремительно уменьшалась, на повороте и вовсе пропала.

Раздирающая боль отчаяния заполнила собой все, до чего дотянулась. Голову повело. Медленно моргнула, видя только размытые очертания перед собой.

Что происходит?

Виски заломило. Перед глазами поплыли черные пятна.

Глава 11

Налитая свинцом голова раскалывалась на мелкие осколки. Мне будто безжалостно дробили череп, предварительно не умертвив.

Зажмурила закрытые глаза, приложила прохладную ладонь ко лбу.

Стало чуть легче. На маленькую капельку.

От сухости во рту тянуло кашлять, но на это сил не нашлось.

— Воды, — сип на грани слышимости резанул по перепонкам. — Кто-нибудь… Воды, пожалуйста…

Темнота в мыслях отказывалась расступаться. Ни одного воспоминания, ни понимания, что со мной.

— Держи.

Знакомый голос. Это радует.

Слегка приподняла веки. Изображение расплылось, но очертания бокала в протянутой руке распознала.

Не с первого раза обхватила холодное стекло.

— Приподнимись, разольешь же.

— Я пытаюсь.