Скованный

Диана вошла в туго освещенную комнату, комнату секса, в которой витает дух оргазма, и замерла. Худощавый, совсем еще зеленый пацан, наяривает свой стручок на кровати. Он замечает ее и говорит:

— Сегодня ты будешь моей мамочкой? Подойти поближе, присядь ко мне…

Диана стоит в замешательстве и ничего не понимает. Она делает шаг и видит прыщи на его замасленном лбу, некоторые должны лопнуть прямо сейчас, но какая-то неведомая сила удерживает гной на месте.

— Мой батя многое дает, чтобы я смог вот так расслабиться. Бухнуть виски, ширнуться наркотиком и трахнуть такую, как ты. Я хочу видеть твои дырочки. Раздевайся.

Наставления Дэнни сами пришли на ум. Если этот неокрепший сосунок действительно хочет вдуть ей, значит его язычок хорошо поработает.

Все ее восприятие меняется в один миг. Нахрен этого ублюдка Томаса и свою бессмысленную прошлую жизнь. Она может наслаждаться по полной и кайфовать от отменного кунилингуса пустоголовых разгильдяев вроде этого. Если она выглядит мамочкой, значит, она будет ему мамочкой. Она будет манипулировать им доминировать над его костлявым телом.

— У меня есть идея получше, — говорит Диана.

— Ммм, и какая же?

Диана не хотела прикасаться к его члену. Нет, с ним он справиться сам. Но она не сможет дотянуться языком до клитора.

— Я хочу сесть на тебя, — говорит Диана, вздыхая, как пятнадцатилетняя девственница. — Хочу сесть на твое лицо и уткнуться своей промежностью в твой носик. Чтобы ты вилял язычком под моими трусиками, — она стоит напротив него, элегантно выгибаясь, кладет свои руки ему на плечи и давит на них. — Хочу видеть твои глазки под своими ножками и раздвигать свою задницу, сидя на твоем лице.

— Да, мамочка, сядь на меня, — говорит пацан. — Я хочу вылизать тебя.

Диана раздвигает ножки и отстегивает юбку. Она скатывается по бедрам и падает на пол. Диана садится на оголенные ноги этого сукиного сына и поднимается вверх, касаясь внутренней стороной бедра его юного тела, и двигается вперед. Она сидит на коленях, между которыми застряла шея этого юнца, и расстегивает боди.

Она говорит:

— Вылижи мамочку…

И мягкая мокрая плоть покрывает ее вагину сквозь тонкие трусики-стринги. Она виляет на его лице и сжимает грудь. Она чувствует, как этот пацан дергает рукой и мастурбирует. Но Диана катается по его лицу и, если честно, ей глубоко насрать, что он делает со своим малышом, она наслаждается его языком и дергает задницей.

— Не останавливайся, сукин сын! Продолжай!

Он повинуется, отодвигает полоску трусиков и начинает двигаться быстрее. Глаза Дианы закатываются и в какой-то момент она чувствует нечто теплое между ног. Струя прозрачно-белой жидкости прыснула из нее в тот момент, когда она получила оргазм. Не такой потрясающий, какой мог бы быть, но все-таки.

— Ты хорошо поработал, малыш. Теперь отдыхай.

Она покидает комнату, но запоминает его впалый живот, залитый спермой. В ушах эхом стоят его слова.

— Да, мамочка, это было супер…

4

Томас Клаус. Бог самопознания и величие человеческого разума. Сегодня все его пути сошлись в единой точке. Тысячи параллельных реальностей и расколотых сознаний переплелись своими тонкими паутинками и составили единую цепь. В самом центре — Томас. Он пожирает свою добычу.

Сегодня тот самый клуб будет шататься под его достоинством. Сегодня все занюхнут смачный запах его яиц.

Знакомый бармен.

Маргарет — шлюха.

Они улыбаются и Томас видит ту самую официантку. Миловидная и скромная. Вряд ли кто-то еще делал с ней подобное. Она, наверное, отличница и примерная ученица, гордость мамы и папы и верная девушка своего отброса-парня.

Томас помнит ее узенькую дырочку. Он помнит все.

Когда она замечает Томаса, лицо ее покрывается краской. Но Томасу стало плевать. Сегодня он бог. А какое дело богу до людей?

Томас проходит мимо всех этих дешевых бездарей, сидящих за столиками с покерной колодой или вращающейся рулеткой. Томас знает, что ему нужно. Все они — всего лишь ошметки его грубых пят.

Лицезрейте люди! Король явился!

Томас откидывает черные шторки и проходит по ту сторону бедности. Сегодня все изменится, потому что по-другому быть просто не может. Потому что как может что-то пойти не так, когда все складывается отменно?

Он вдыхает и чувствует аромат кубинских сигар, хотя никогда его не чувствовал, перегар дорогущего виски, медленно таящего в воздухе, и солено-кислый аромат женских гениталий вперемешку с ягодным или шоколадным оттенком смазки.

Катастрофа вселенской важности осталось где-то сзади, за задвинутыми плотными шторами, сквозь которые не просачивается свет. В этой комнате все иначе. В ней сидят титаны. Атланты, что держат общество. Само бесподобие социального неравенства и килограммовые труды Платона о городе, которого нет.

— Томми! — восклицает Дэнни, хрен пойми откуда появившийся. — Ты решил заглянуть за кулисы всемирно известного шоу о, мать его, тщеславии и жадности? Ну что ж, если ты готов потратиться, проходи, заварим тебе капучино со сливками общества.

5