Скованы страстью

Зафар задумчиво разглядывал маленькую блондинку в спортивных штанах и свободной футболке. И зачем он только сам в костюм вырядился? Неужели думал, что она снова наденет то красное платье?

- Ты даже костюм надел?

- А смысл мне учиться танцевать, если не смогу воспроизвести все это в костюме?

- Да, наверное, ты прав.

- Но я все равно сильно сомневаюсь в необходимости этого навыка.

- Но когда-нибудь ты же женишься!

Разумеется, любовницы у него были, но разделить всю свою жизнь с одной конкретной женщиной…

- Да, рано или поздно мне придется обзавестись женой.

- Вот поэтому тебе и нужно учиться. Чтобы, когда вы встретитесь глазами на балу, ты подошел бы к ней и… и мог бы предложить нечто получше разговоров о погоде.

- А я думал, мне жизненно важно уметь говорить о чем-то подобном.

- Верно, но не с теми, кого хочешь действительно узнать.

- А кто сказал, что мне нужно узнавать жену? Мне достаточно просто на ней жениться.

- Ужас! Неужели в моем распоряжении осталась всего неделя?

- Всего неделя до приема, но ты и после него можешь остаться. Точнее, тебе скорее всего придется остаться. Если помнишь, у меня есть тридцать дней.

- Помню. Протяни руку. - Зафар послушно повиновался, и Анна обвила вокруг его грубой ладони свои изящные пальчики, притягивая к себе мужскую руку. - Положи ее мне на талию, вот так, а вторую вытяни в сторону.

- А как же музыка?

- Вместо музыки мы будем считать. Вальс танцуют на три такта.

- Вальс? Ну и зачем мне твой вальс в стиле Джейн Остин?

- Ты знаешь, кто такая Джейн Остин?

- Я провел в пустыне пятнадцать лет и мало знаком с современной культурой, но на классику-то мое невежество не распространяется!

- Ты даже готов считать ее произведения классикой?

- Я, конечно, варвар, но и мне ничто человеческое не чуждо. - Он прижал к себе Анну чуть крепче. - Должен же человек хоть как-то развлекаться. Но часто книги были для меня непозволительной роскошью, которую и при всем желании нельзя заполучить. Но однажды мне повезло, и я встретил торговца, продавшего мне «Гордость и предубеждение» на английском. Это была моя единственная книга.

- Я… я никогда не думала, что… что многим приходится жить без книг.

- Элизабет Беннет стала мне отличной спутницей. - Зафар пожал плечами. - Она весьма сообразительна и остроумна. Ты мне ее чем-то даже напоминаешь.

- Раз, два, три, - не зная, как реагировать на такие признания, начала считать Анна. - Двигайся за мной. Раз, два, три.

- А я думал, вести должен мужчина.

- Только если он умеет танцевать. Раз, два, три. Когда освоишь, поменяемся.

Зафар послушно шагал, но все его мысли были сосредоточены на теплых изгибах под его рукой и прижимавшейся к нему мягкой груди.

- Раз, два, три. - Он не отрываясь смотрел на пухлые губы, едва слыша произносимые ими слова и сгорая от такого палящего жара, которого ему не приходилось испытывать даже в пустыне.

- Говори мне что-нибудь вежливое и спокойное, - прошептал Зафар, стараясь не обращать внимания на сжигавший его изнутри огонь.

- Я раз за разом считаю до трех. Можно придумать что-нибудь скучнее? - Анна продолжала уверенно вести его в танце.

- Это все твои губы. Они меня отвлекают.

- Я не специально.

- Не важно, специально или нет, важен лишь результат. Я не могу отвести от них глаз и думаю лишь о том, как бы снова к ним прикоснуться.

- Я помолвлена. Помолвлена и влюблена, и…

Не в силах больше сдерживаться, Зафар приник губами к ее губам, и Анна сразу же застыла на месте, но уже через секунду вцепилась в лацканы пиджака обеими руками и, приподнявшись на цыпочки, углубила поцелуй.

Их языки сплелись, и Зафар растворился в бесконечной темноте, а внутри его с новой силой вспыхнул огонь желания, в десятки раз превосходя все когда-либо им изведанное и сжигая все на свете, кроме сладостного влажного трения.

До Анны Зафар очень давно ни с кем не целовался, а о тех временах, когда поцелуй был всего лишь поцелуем, не требовавшим немедленного продолжения, он и вовсе успел позабыть. Но от этой мнимой простоты переполнявшие его чувства только усиливались и обострялись.

Крепко прижимая к себе роскошную женщину, Зафар сам не верил, что всего пару недель назад считал ее лишь излишне хрупкой и светлокожей помехой, не способной самостоятельно выжить под палящим солнцем Альсабы. Да как он вообще посмел так думать о женщине, во власти которой находится судьба государств, а сила ее очарования ставит шейхов на колени?

Оторвавшись от сладких губ, Зафар принялся целовать нежную шею, а Анна с готовностью ухватилась за его плечи, стараясь сквозь пиджак и рубашку ощутить их напряженные мышцы. Но ему этого было мало… Слегка отстранившись, он сбросил на пол пиджак и негнущимися пальцами вцепился в узел галстука. Ну вот почему ему именно сегодня понадобилось напяливать на себя все эти тряпки? Эта европейская мода совсем не рассчитана на внезапные порывы страсти.