Скрепы нового мира

Дальше началось дружное обсуждение блестящих перспектив нового способа парения. Начали с малого — флотских наблюдателей, затем девушки переключились на переброску через границу разведчиков и пачек газет «Правда», а чуть позже, к концу литровки самогона, парни добрались до армий парапланеристов, истребляющих врагов с высоты птичего полета меткими выстрелами из трехлинеек. Я было пытался возражать, взывать к здравому смыслу, однако не преуспел, а скоро понял: ребята прекрасно осознают ирреальность собственных слов… но иногда так хочется помечтать! Заканчивали ньювасюковщину при свече; девушки к этому времени уже спали, кто где, не разворачивая набитых тяжелым прелым хлопком матрасов. Нам с Иваном и Миколой оставалось только последовать их примеру.

В Минеральные Воды состав прибыл далеко заполночь. Вместо положенного расписанием часа стояли долго, до самого рассвета. Презрев свой и чужой сон, торговцы расхваливали товары, собачились между собой пассажиры общих вагонов, путейцы стучали молотками по неведомым железкам. Недовольно пыхал паром локомотив. Наконец тронулись; я с облегчением устроился поудобнее, планируя подремать под стук колес как минимум до обеда, да свалилась новая напасть: проснувшийся ни свет ни заря Иван настойчиво потащил меня в коридор «покурить».

— Тебе не кажется, что местные что-то знают? — спросил он, едва я вылез за порог купе. — Посмотри, половина мест свободна. Я уж в общий вагон сходил, посмотрел, давки тоже не заметно.

Действительно, три или четыре купейных двери оказались распахнуты настежь.

— Неужели никому в Баку не надо? — предположил я, и сам не поверил своим словам.

— У тебя оружие есть? — подстегнул градус паранойи Иван.

— Как сказать…

Я вытащил из кармана пиджака браунинг.

— Только застрелиться! — Иван едва не сплюнул от досады.

— Воевать не собирался.

Вместо слов Иван откинул полу френча, продемонстрировав торчащую из-за пояса рукоятку маузера.

— Серьезная машина! — уважительно цокнул я языком. — Всегда мечтал такой завести, да не поймут нынче в Москве эдакого авангардизма.

— Уж сколько лет не расстаюсь, почитай с самой войны, — скривился подозрительно побелевшим шрамом Иван. — Ладно, ты уж девчонкам нашим пока ничего не говори, авось пронесет. Но уж сам-то не спи!

— Можешь расчитывать, — проникся серьезностью момента я. — С десяти шагов промаха в карту не дам. А коли дальше… уж извини.

Иван одобрительно хмыкнул и потянулся в карман, за газетой. Отнюдь не читать — оторвав полоску бумаги, он ловко свернул из нее узкий длинный кулечек, заспал в него из кисета махорку, плотно притоптал пальцем, поджег, затем жадно втянул в себя густой сизый дым. Я привычно отшатнулся в наветренной стороне выставленного на лето окна. Говорить вроде как не о чем, спать нельзя, мысли — одна дурнее другой, за окном, до самого горизонта, бескрайняя, выгоревшая на солнце степь. А поверх всего сущего, как высший трансцендентный слой бытия, гипнотическое, неторопливое чух-чух колес по стыкам рельсов.

Кажется, мне все же удалось задремать стоя, так что я едва не свалился от звука паровозного гудка.

— Уж скоро станция, — Иван щелчком отправил в окно остатки неизвестно какой по счету козьей ножки.

И правда, разнотравье незаметно сменили квадраты полей, за ними на пологий склон высыпались коробочки очередного села. Состав начал притормаживать и скоро остановился около вокзальной избы. «Поселок имени Сталина»,[166] — передернулся я, заметив выведенное кроваво-алой краской название станции. Перевел взгляд чуть вперед, к вставшему под наливную колонку паровоза — вздрогнул еще раз, по настоящему, с судорожным стискиванием браунинга в кармане: нас встречали два десятка красноармейцев.

Лишь убедившись в полном отсутствии интереса к нашему вагону у «комитета по встрече», я опомнился от испуга, и тихо пробормотал сам себе:

— Многовато будет, на одного-то контрика.

Иван моими фобиями не страдал, поэтому сложных путей не искал. Опрометью заскочил в купе за картузом, бегом просквозил по коридору в открытый тамбур, не размениваясь на ступеньки спрыгнул с подножки на насыпь, а вот к командиру отряда — подошел с неспешностью солидного, имеющего вес товарища. Разговора за шумом льющейся в утробу локомотива воды я расслышать не сумел, и уже думал выйти полюбопытствовать, когда улыбающийся во все оставшиеся зубы Иван направился назад.

Поравнявшись с моей высунутой из окна головой, он махнул рукой вперед:

— Чертовы горцы… опять за старое взялись![167]

— Это что, — напрягся я. — Неужели поезд дальше не пойдет?

— Отчего же, — Иван удивленно посмотрел на меня, должно быть, я и самом деле выглядел потешно в своем страхе от задержки. — Как бойцы погрузятся, так и отправимся.

— Они к нам в охрану приставлены! — наконец-то догадался я. — А справятся, если что?

— Обязательно! — Иван снова махнул рукой, уже более предметно: — Сам погляди! Так уж точно, от любой банды отобьемся.