Скрещенные костями (ЛП)

Я кивнула и вспомнила тепло стаи, которое вытащило меня оттуда. Замечательное, потрясающее, и погребенное под остальными событиями последних двух ночей.

Его веки опустились. — Так-то лучше… немного лучше. — Он поднял глаза от пола и сосредоточился на мне, желтые огоньки танцевали в его радужках. Он протянул руку и коснулся меня, у меня под ухом.

Это было легкое прикосновение, едва кожа-к-коже. Это должно было быть случайным.

Он рассмеялся, от этого звука немного закружилась голова. — Как Медея, Мерси, — сказал он, опуская руку и переводя дух, звуча немного неровно. — Позволь мне попробовать это снова. — Он протянул руку.

Когда я вложила свою руку в его, он закрыл глаза и …, я почувствовала струйку жизни, тепла и здоровья, сочащегося от его руки в меня. Было похоже на объятие в летний день, смех и сладкий мед.

Я проникла через него, скользя во что-то и я просто знала, что это были теплые глубины, которые окружают меня.

Но стая не желала меня. И как только эта мысль пронеслась у меня в голове, связь исчезла — и Адам, отдернул руку, шипя от боли, которая поставила меня на колени. Я неосознанно потянулась, чтобы вновь тронуть его, но затем отдернула руку, чтобы снова не причинить ему боль.

— Адам?

— Упрямая, — сказал он с оценивающим взглядом. — Я получил часть от тебя, все же. Мы не любим тебя, поэтому ты ничего не будешь брать от нас? — Вопрос в его голосе был адресован самому себе, как будто он не был совершенно уверен в своем анализе.

Я снова села на пятки, уловив суть его слов.

— Инстинкты управляют волком… койотом тоже, я полагаю, — сказал он мне, помолчав немного. Он выглядел расслабленным, одно колено поднято вверх, а другое вытянуто чуть в сторону от меня. — Истина без прикрас или манер, и срабатывает логика, у всех своя. Ты не можешь позволить давать стае, не давая взамен, и если мы не хотим твой дар…

Я промолчала. Я не понимала как работает стая, но последние его слова были правдивы. Немного погодя, он сказал: — Это иногда неудобно, быть частью стаи. Когда магия стаи в самом разгаре, как сейчас в полнолуние, все прячутся друг от друга все время, мы поступаем как люди. Мы не можем выбирать, какие вещи держать в тайне. Пол знает, что я все еще сердит на него за нападение на Уоррена, и это заставляет его пресмыкаться, от чего я еще сильнее злюсь, потому что это не угрызения совести за то, что он напал на Уоррен, когда он был ранен, это страх из-за моего гнева.

Я уставилась на него.

— Это не так уж плохо, — сказал он мне, — знать кто они, что важно для них, чем они отличаются. Какие силы каждый из них вносит в стаю.

Он колебался. — Я не знаю, сколько ты получишь. Если я захочу, то в полнолуние в волчьей форме, я могу прочесть каждого, почти всегда — эта часть приходится на долю Альфы. Это позволяет мне использовать определенных людей, чтобы создать стаю. Большинство из стаи получают только части и отрывки, в основном, вещи, которые касаются их или нечто значительное. — Он слегка улыбнулся мне. — Я не знал, что попытка ввести тебя в стаю сработает вообще, ты знаешь? Я не смог бы сделать этого с подругой-человеком, но с тобой всегда неизвестно. — Он пытливо посмотрел на меня. — Ты знала, что Мери Джо пострадала.

Я покачала головой. — Нет. Я знала, что кому-то было больно, но я не знала, что это была Мэри Джо до тех пор, пока я ее не увидела.

— Хорошо, — сказал он, ободренный моим ответом. — Это не должно быть плохо для тебя в таком случае. Если ты нуждаешься в них, или они нуждаются в тебе, стая будет просто как… щит за спиной, тепло в бурю. Наша связь, как пары — когда все уляжется — вероятно, добавит ко всему немного странности.

— Что ты имеешь в виду, «когда все уляжется»? — Спросила я его.

Он пожал плечами. — Трудно объяснить. — Он бросил на меня веселый взгляд. — Когда я учился тому, как быть волком, я спросил у своего учителя, что чувствуешь во время спаривания. Он сказал мне, что для каждой пары по разному — и статус Альфы — добавляет характерных особенностей.

— Так ты не знаешь? — Поскольку это не было ответом — и Адам не уклонялся от вопросов. Он отвечал или говорил вам, что не собирается.

— Сейчас, — сказал он. — Наша связь — он сделал жест рукой, указывая на что-то в небольшом пространстве в ванной, которая лежала между нами — ощущается для меня, как мост, как подвесной мост над Колумбией. У него есть фундамент и кабели, все что должен иметь мост, но он еще не охватывает реку. — Он посмотрел мне в лицо и усмехнулся. — Я знаю, что это звучит глупо, но ты сама спросила. В любом случае, если все, что ты почувствовала, когда Мэри Джо была при смерти это то, что кому-то было больно, значит ты уловила тех немногих, кто не принял тебя, как часть нашей стаи-это моя вина. Ты чувствовала их через меня. Самостоятельно, ты бы даже не знала о них, пока не были бы выполнены определенные условия. Такие вещи, как близость, насколько ты открыта стае, и полнолуние. — Он усмехнулся. — Или насколько сварлива ты с ними.

— Так значит, если я не чувствую их, это не зависит от того, хотят ли они меня?