Скрещенные костями

Но этот способ не был лучшим для достижения цели.

— Полагаю, Зи тебе не сказал?

— Кто это сделал? — в его голосе появилось рычание. — Вампиры?

Как ответить, чтобы не солгать — он ведь догадается — и не начать войну?

Если бы я знала, что Марсилия прознала об убийстве Андрэ мной, и бы никогда не сказала Адаму, что хочу с ним быть. Другой волк мог поднять, что война с вампирами меня не спасет, а только убьет много других людей. Война с вампирами здесь, в Три-Сити может как чума перекинуться на все остальные владения Маррока.

Но Адам не отступит. И Самуэль его поддержит. Я никогда не была великой любовью всей жизни Самуэля, как и он моей. Но это не значило, что он не любит меня, также как и я его любила И Самуэль может втянуть в войну своего отца — Марокка.

Без паники, веди себя естественно, сказала я себе. — Вампы добавили моей двери декораций, но большую часть — кузина с Тима с другом. Если хочешь, можешь посмотреть видео. Мать Габриэля с детьми придут в субботу, чтобы перекрасить все. Полиция уже занимается этим, Адам, — последнее я сказала, так как он был все еще напряжен. — Тони думает, что это по-роджественски. Возможно я оставлю это на несколько месяцев.

Он перевел гневный взгляд на меня.

— Она все еще верит в своего кузена. Она думает, что я все обставила так, чтобы избежать наказания за убийство. — Я добавила в свой голос симпатию к Кортни, зная что Адам это не одобрит. Неправильное и правильное для него было черным и белым. Его разозлит мое отношение к ситуации и отвлечет. Сфокусирует его ванимание на Кортни в обход вампиров.

Адам не успокоился, но снова начал двигаться.

Обычно я принимала душ в мастерской после тренировки, но не хотела позволить Адаму качественно рассмотреть скрещенные кости на двери. Я хотела удержать его мысли подальше от вампиров, на других вещах, пока не узнаю какие еще у меня варианты. Потому мы запрыгнули в мой Ванагон (мой бедный кролик все еще в ремонте после ущерба, причиненного малым народом на прошлой неделе).

Можно сбежать. Если я отправлюсь на территорию других вампиров, возможно Марсилия отступится, особенно если эти вампиры не будут благосклонны к ней. Идея побега злила, но если бы я осталась, она бы убила меня — и Адам не смога бы принять это, и многие люди возможно погибли бы вместо меня.

Я могла попытаться сбежать от Марсилии.

Я на самом деле обдумывала это решение, что свидетельствовало о том, в каком я была отчаянии. Конечно, я же убила двух вампиров. Первого я убила со значительной помощью и полной шлюпкой удачи. Второго — пока он спал.

Я обдумывала сколько у меня шансов против Марсилии — примерно столько же, сколько у моей кошки Медеи против горного льва. Или меньше.

Пока размышляла, я болтала с Адамом всю дорогу до дома. Моего дома. Газ был дорогм, и он не возражал прогуляться немного до собственного дома пешком.

Если он захочет подождать пока я приму душ, я полагала, что могу пойти с ним. Я посмотрела на небо и решила, что время для принятия душа у меня есть без риска позволить Адаму поговорить со Стефаном первым.

Я должна была выяснить чем являются художества на моей двери — чтобы быть уверенной сработает ли побег.

Стефан мог знать, но в присутствии посторонних ни одного вопроса я задать не смогу. Я прокручивала в голове варианты как оказаться с ним наедине, когда случится подходящий момент.

— Мерси, — сказал Адам, прерывая мой монолог о Карман Гиа и сравнении воздушного охлаждения с водным в то время как я вела свою машину. Его голос звучал и весело, и устало. Этот тон я часто слышала.

— Хмм?

— Почему вампиры нарисовали пару скрещенных костей на твоей двери?

— Я не знаю, — ответила я максимально спокойным голосом. — Я даже не уверена, что это вампиры.

Камера не поймала отчетливо кто это был. Мы с Зи думали на вампиров из-за Стефана.

Хотя он собирается с помощью Дядюшки Майка удостовериться, что это не малый народ.

— Я не позволю Марсилии навредить тебе, — сказал он мне спокойным тоном, который использовал давая обещания.

Волки так делают, во всяком случае некоторые старые. Я не согласна была причислить Адама к ним.

Он был представителем 1950-х, внешне навсегда застрявшим где-то посередине между двадцатью и тридцатью годами. Когда я сказала о старых волках, я имела в виду значительно старше рожденных в 50-х, на пару сотен лет старше.

Это не тот современный мужчина, у которого нет понятия о чести, большинство из них даже так не считают. Это дает им гибкость, которой не было в прошлых поколениях. Некоторых из старых достойных волков воспринимают клятвы очень и очень серьезно.

Я не была достаточно глупа, чтобы поверить, что Адам может пообещать мне защиту от Марсилии — и даже больше, чтобы верить, что он не убьет себя в попытке сдержать слово.