Скрип снега (СИ)

Острая фаза болезни — она такая острая. Без ножа кромсает внутренности.

Не получалось нормально дышать. Дыхание, как и сердцебиение, участилось, я громко выдыхала через нос, почему-то до хруста сжимая зубы. Мысли опять вернулись не туда, били в голову картинками примирения супругов на втором этаже. Чем я хвасталась перед Михаилом в палатке? Что могу лечить. Вот он и воспользовался мною по назначению.

На уровне сознания я всё трезво раскладывала по полочкам, но эмоции не поддавались управлению. Не я первая, не я последняя. Все, так или иначе, справляются с болью. Я со своей жила с четырнадцати лет, и она не сравнима с сегодняшней. Везде есть выжившие, зацепившиеся зубами за край воронки — развороченной души и выбравшиеся к свету.

Вдох-выдох. Главное, не раскисать, не жалеть себя. Я получила отличного любовника на одну ночь, но финал этого действа не продумала, так что нечего на кривое исполнение кивать. Стало на йоту легче, а потом ещё чуть-чуть. Изгоняя мысли из своей головы, я вытягивала себя из болота, успокаивала дыхание, расслабляла мышцы тела.

Когда за стеной послышались звуки, я поняла, что уже утро, и я всё-таки уснула. В новый день я постараюсь не тащить шлейф ночного происшествия. Мой микрокосм должен остаться незыблемым и чистым, в своё сознание я не хотела вносить даже микрон разочарования и гнева.

Но как говорит народная мудрость, свежо предание, да верится с трудом.

Глава 9. Подарочек

Прислушиваясь к звукам извне и надеясь позавтракать быстрей группы товарищей, у которых сегодня заканчивался тур, я прошмыгнула в гостиную и уселась на своё место. Через несколько минут появилась хозяйка, с которой я бодро поздоровалась, втайне желая, чтобы она как можно быстрей накрыла стол.

— У нас сегодня ранний выезд, — сообщила я.

— Да-да, конечно. Сейчас всё вынесу.

Мы обменялись любезными улыбками, и хозяйка, действительно, поторопилась, хотя за столом я сидела в одиночестве. Ну, мало ли, какие у меня планы.

Быстро проглотила овсяную кашу, съела фаршированный блинчик, выпила чай, и, завернув в салфетку колбасу и сыр для моих мохнатых друзей, я шмыгнула к себе. Не успела зайти, как в дверь постучали.

— Катюша, ты здесь?

У меня отлегло от сердца, что успела позавтракать и убежать. Я рывком открыла дверь, там стоял улыбающийся, отлично выспавшийся Рома с чуть влажными волосами. Он был радостно возбуждён, немного суетлив и смущён.

— Как ты себя чувствуешь? Не разболелась после съёмок в купальнике?

Я пожала плечами. На фоне дальнейших событий мои пробежки в тапочках и купальнике потеряли значимость, словно краски выцвели на холсте. Всего лишь день назад, а словно не со мной.

— Извини, что разбудил вечером.

— Проходи, что мы на пороге.

Я отступила в комнату, Рома просочился следом с глуповатой улыбкой на лице.

— Кать, мы сегодня уезжаем.

Быстрей бы уже.

— А мы завтра.

— Да, такой стремительный тур.

— Ну, почему. Ещё будет ночь в Иркутске.

— Да, конечно. Я так рад с тобой познакомиться.

Ничего не значащая болтовня двух едва знакомых людей. Неловкость и скованность Ромы передавалась и мне. Я натужно улыбнулась, ответить было нечего. Рома ни внешне, ни внутренне не отталкивал меня, он не то, что не нравился, но своей заботой и преувеличенным вниманием ставил в какую-то непонятную зависимость. Я чувствовала себя его должником.

— Спасибо, что учила меня кататься на коньках. Я ведь первый раз на них встал.

— И сразу прокатился на самом большом катке мира.

— Да, это круто. И ещё ты пришла за мной в пещеру.

— А ты меня самоотверженно фотографировал.

Обстановка немного разрядилась, мы искренне улыбнулись друг другу.

— Катя, ты мне очень понравилась. Честно. Прими от меня подарок.

Рома вытащил из-за пазухи мягкую игрушку сантиметров пятнадцати — белоснежного детёныша нерки — символа Байкала. Игрушка была такой милой, что я на миг растерялась.

— Так неожиданно. Спасибо, Рома. Да, ты проходи, садись.

Я знала, что он не задержится надолго, поэтому пригласила его. Рома шагнул к стулу и вдруг замер, глядя остекленевшими глазами куда-то на пол. Улыбка сползла с его губ. В этот момент меня затопила краской. Горело лицо, горела шея, горели уши. Стыд был такой силы, что хотелось провалиться на месте. Не поворачивая головы, я поняла, что он увидел. На полу лежал использованный презерватив.

*

Внутри всё заледенело, но я нашла силы посмотреть Роме в глаза. Безупречностью я не могла похвастаться, но поверженная королева должна принимать удары с гордо поднятой головой. Не обращая внимания на застывшего Романа и своё свекольное лицо, я сделала шаг в сторону, перекрыв парню обзор на компрометирующую вещь.

— Наверное, тебе пора на завтрак?

От моего вопроса Роман очнулся.

— Сегодня отличные фаршированные блинчики и омлет, если не хочешь кашу.

— Не хочу. Но лучше яичницу, — Рома не выдержал моего взгляда и отвёл глаза.

— Надеюсь, сегодня на экскурсии у вас не будет катаклизмов, а то, мне кажется, я их притягиваю.