Скрипач

— Вернулся, значит? — удивился Золотой Жорик. — Садись, выпьем кофе на дорожку. Да не смущайся, говорю тебе, садись. Такого ты точно еще не пил. Это самый дорогой кофе в мире — Kopi Luwak. Я за килограмм отстегнул полторы штуки евро. Когда еще тебя таким угостят? Так и будешь пить свои помои. Пей, пока я добрый.

Ник даже не думал смущаться, он брезгливо отодвинул чашку, давая понять, что пить он из нее не будет.

Встретив возмущенный взгляд Георгия Андреевича, он объяснил:

— Этот кофе добывают из экскрементов вивер, если говорить проще, то из их дерьма. Люваки едят ягоды кофе, а от косточек потом освобождаются естественным путем. Люди собирают говно этих зверьков и добывают из него непереваренные зерна кофе. Потом очищают, моют и обжаривают. И все для того, Георгий Андреевич, чтобы вы могли насладиться его неповторимым вкусом и ароматом. Спасибо за предложение, но я не привык брать в рот то, что уже побывало в чьей-то жопе.

Золотой Жорик поперхнулся душистым напитком, но сразу же взял себя в руки и заметил презрительно:

— Как был ты быдлом, Морозов, так быдлом и остался. Не жил никогда богато и даже не стремишься.

Однако чашку с кофе он от себя отодвинул подальше. Ник понял, что о технологии приготовления этого сорта кофе хозяин даже не догадывался, его привлекла дорогая цена, а в тонкости бандюган уже не стал вдаваться.

На самом деле скрипач не испытывал никакой брезгливости и даже однажды пил этот кофе, но ему хотелось сбить с хозяина его непомерный апломб, и ему это удалось. Дьявол в его голове весело рассмеялся.

— Так, Морозов, — торопливо, чтобы поскорее уйти от щекотливой темы люваков с их экскрементами, произнес Георгий Андреевич, — я уезжаю в Москву, и ты со мной.

А вот теперь уже хозяин огорошил своего гостя.

Никакие поездки в планы Ника не входили. Даже более того, на данном этапе они были крайне нежелательными. Какая может быть Москва, когда до полнолуния осталось всего-ничего? И кто в этом случае сможет защитить Марию? Чего это «барин» сбрендил, охота к перемене мест на него, что ли, напала?

— Куда? — переспросил он. — В Москву?

— В нее, — довольно согласился Жорик, — в столицу, в белокаменную, в Кремль!

— Хорошо, что хоть не в Мавзолей, — растерянно сказал скрипач. — Дело в том, что я еще не готов к бальзамированию.

Золотой Жорик выпучил глаза, как будто перед ним сидело какое-то неведомое существо — загадка природы — и удивленно воскликнул:

— Морозов, ты что, еще не в курсе, что перед тобой сейчас новый президент страны? Вот так-то, парень, гордись нашим с тобой знакомством. Будешь потом своим детям рассказывать.

— Я что-то пропустил? — недоумевающе спросил Ник, не очень-то рассчитывая на ответ. — Разве у нас в стране уже прошли очередные выборы? Нет, я, конечно, люблю поспать, но не так же долго. У нас что, произошла великая криминальная революция?

Стоявший у двери охранник принялся отчаянно жестикулировать, подавая ему какие-то знаки, которые Ник никак не мог расшифровать, и тогда вмешался дьявол, он расставил все точки над «i»:

— Ник, Георгий Андреевич Золото сошел с ума и искренне верит в то, что он теперь президент страны, и нет в мире человека, который смог бы его разубедить. Знаешь, эти психи такие упрямые ребята! Поэтому, мой друг, соглашайся с ним. Соглашайся со всем, что он скажет, недолго уже осталось. Скоро за Жориком приедут сильные санитары со смирительной рубашкой и увезут его… — смех дьявола был полон яда и торжества, — в «Кремль».

Теперь Ник понял, что имел в виду его «квартирант», когда говорил, что, заключая договор с дьяволом, нужно тщательно оговаривать все детали. Да уж, коварства этому существу не занимать. Условия договора он выполнил, и Золотой Жорик стал президентом, вот только об этом знает лишь он один, а весь остальной народ остался не в курсе происшедших в стране перемен.

Взгляд сумасшедшего скользнул по футляру со скрипкой, и он хищно улыбнулся. Потом стукнул кулаком по столу и потребовал:

— Сыграй мне, скрипач! Сыграй напоследок, чтобы осталась память о прошлой жизни. Скоро мне будет не до того — многие проблемы надо будет решать. Жги, Морозов!

«С психом лучше не спорить, — разумно рассудил Ник, — если верить дьяволу, а ему нельзя не верить, то скоро это все закончится».

Он бережно, словно ребенка, достал из футляра свою драгоценную скрипку и медленно провел смычком по струнам. Скрипка страстно застонала, и скрипачу показалось, что он обнимает любимую женщину. Так с ним было всегда. Вот только раньше она отдавалась ему, а в этот раз ей самой вдруг захотелось почувствовать свою власть над ним. Она капризно вскрикнула, потом презрительно засмеялась и принялась что-то от него требовать.

Никогда Ник не знал, что именно он будет играть, решение всегда приходило в самый последний момент. Немного подумав, скрипка выбрала «Дьявольскую трель» Тартини. Впрочем, нет, не Тартини, это была мелодия, которую композитор так и не смог вспомнить, это была музыка самого дьявола. Ах, как же она отличалась от того, что создал человек! Так же, как крошечный огонек свечи отличается от слепящего диска солнца.