Скрипач

Ветлугин поднялся с пола, и при этом лицо у него было такое, что Арик испуганно попятился. Бывший уголовник хорошо знал своего шефа и понимал, что, когда тот так смотрит, лучше поскорее уносить ноги. Но куда уносить, если с другой стороны его поджидал сам Золотой Жорик? Одним словом, ситуация получалась такая: куда ни кинь — везде клин. Котов топтался на месте, надеясь на то, что Сергеич не рискнет убивать или калечить его в доме у шефа. Все сошли с ума, но ведь это не может продолжаться долго, когда-нибудь все наладится, тогда Ветлугин придет в себя, и вряд ли он захочет оправдываться перед шефом.

— Что, — прошипел Станислав Сергеевич, — ждешь, когда я уйду, чтобы загрести мои деньги? Не получится.

Он приблизился, заглянул в глаза оцепеневшего от ужаса Котова и одним резким движением свернул тому шею. Тело охранника безвольно упало на пол.

— Ну вот, — довольно сказал дьявол Нику, — двоих убрали. Теперь я могу быть спокоен, оставляя тебя здесь одного.

— Одного, — поправил его Морозов, — убрал одного, а не двоих.

— Мальчик, никогда не поправляй меня. Я знаю, что говорю. Если я сказал, что двоих, значит, двоих. Потом сам увидишь. Ну, пошли дальше. Здесь есть еще на что посмотреть. Цирк, иначе не скажешь.

Ветлугин обернулся и закричал. Иллюзия пропала, и вместо ковра из зеленых шуршащих бумажек он увидел лишь паркетный пол и мертвое тело Артура Котова. Больше ни-че-го. Станислав Сергеевич завыл так жутко и отчаянно, что от этого воя кровь застыла в жилах.

Скрипач спокойно шел по особняку, разглядывая то, во что превратили роскошный дом Золото его подопечные. Осмотром он остался доволен. Иногда он останавливался и читал непонятные надписи на стенах, оставленные бесами. Странная, едва уловимая усмешка дрожала на его губах.

— Зачем ты это делаешь? — удивленно спросил Николай Морозов.

— Скучно мне, — ответил дьявол задумчиво, — ты даже не представляешь, насколько скучно! Вот и позволяю себе иногда небольшие развлечения. В Средние века мне нравилось забавляться в монастырях. Вот где было весело! Представляешь, они, монашки эти, день напролет молились, прося у Бога прощения за свои грехи, а ночью закрывались в своих кельях и ну ублажать, как могли, свою плоть, а с утра пораньше — опять молитвы и покаяние. Вот скажи, как тут пройти мимо, а? Эх, вот это было время! Веришь, то, что сейчас происходит здесь, не идет ни в какое сравнение с тем, что было тогда. А еще эти комиссии по экзорцизму, как же я морочил им голову!

Неожиданно из-за угла появилась Анна, дочь Георгия Андреевича от первого брака, полуголая, с растрепанными волосами. В прозрачной ночной рубашке, освещенная ярким светом ламп, она казалась каким-то неземным созданием. Светлые волосы рассыпались по плечам, а чувственные губы, казалось, просили поцелуя. Увидев перед собой скрипача, она остановилась, облизнула рот и прошипела страстным, прерывистым шепотом:

— О скрипач! Наконец-то я до тебя добралась! Я давно тебя хочу, еще с тех пор, как мы с моей, ныне покойной, мачехой ходили в «Империю». Ты помнишь меня? Как ты играл! Нет в мире человека, которого не тронула бы твоя музыка! Я тогда бросила тебе под ноги свой лифчик, но ты даже не посмотрел в мою сторону. Пошли, скорее же пошли ко мне, — она обхватила его за плечи, прижалась к нему низом живота и сделала несколько неприличных движений. Потом отстранилась и, схватив за руку, потащила за собой в комнату, — я сделаю все, что ты захочешь! Такого ты еще не пробовал.

— Не думаю, — улыбаясь своей загадочной улыбкой, сказал дьявол, — что ты сумеешь меня чем-то удивить.

— Пошли со мной, — настаивала девушка, — и ты сам все увидишь.

Анна задрала рубашку, оголив живот, лобок и ноги, игриво провела рукой по светлым завиткам, словно приглашая скрипача принять участие в этой игре, и вновь прижалась всем телом к Нику.

— Ну, дотронься до нее, — жалобно уговаривала Анна, — посмотри, как моя киска тебя желает, она уже вся опухла и мокрая! Пошли же скорее! Или ты хочешь прямо здесь?

— В следующий раз, детка, — брезгливо отстранил ее скрипач, — сама видишь, что вокруг творится. Отложим это до лучших времен.

Анна зашипела, потом внезапно шея ее раздулась и из горла вырвался пронзительный визг, как будто где-то поблизости резали свинью. Девица наклонилась, ее обильно вырвало прямо на глазах у скрипача.

На пол упала настоящая живая жаба. Увидев это, девица завизжала еще сильнее. Раскорячив ноги, она принялась ублажать себя сама. Потом Анна упала на пол, изогнулась дугой так, что касалась пола лишь животом, закинула ноги вверх, коснувшись пятками макушки и стала качаться из стороны в сторону.

— Ну, вот, — укоризненно произнес Дьявол, — я же сказал, что сейчас не самое подходящее время. Ну что за акробатка! Ведь никто так изогнуться не сможет. Как только позвоночник не сломала?