Скрипач

«Люди, — подумал он с легким раздражением, — ни в чем им нельзя доверять. Сначала сами предлагают сделку, лишь бы получить желаемое, а потом только и думают, как уйти от выполнения своих обязательств».

В последнее время все почему-то разладилось.

Он рассчитывал, что Мария окажется легкой добычей, но девчонка попалась на редкость упрямая. Дьяволу это нравилось — появился шанс на то, что это и есть тот самый редкий экземпляр, которые попадаются в последнее время все реже и реже. Но вместе с тем и раздражало слегка, ведь на нее приходилось тратить слишком много времени, гораздо больше, чем планировалось изначально. Хотя что значит время для него?

Эта маленькая дурочка решила, что именно он уничтожил ее друга и ведьму. А он уже устал объяснять, что никогда никого не убивал и не собирается убивать.

Эти двое умерли только потому, что пришло их время, сколько им было отпущено, столько и прожили, и не ему решать, справедливо это или нет. В вопросах жизни и смерти он не компетентен, хотя именно на него часто вешают всех собак. Но вполне возможно, что срок их жизни сократили намеренно, чтобы они не мешали ему работать.

Пролетая над стайкой замерзших «ночных бабочек», дьявол вспомнил о Михаиле Кравцове и его жене. Этих двоих ему покупать не надо, потому что они уже давно принадлежат ему. Он вспомнил, как эта колышущаяся туша, Марина Кравцова, выгнала из дома наивных идеалисток, явившихся за помощью, и вновь испытал привычную злость. Семейку Кравцовых надо примерно наказать.

Он опустился вниз и стал присматриваться к каждой проститутке. На этот раз ему нужна была особенная девица. И вот он нашел ее! Теперь судьба Михаила будет зависеть только от него самого. Сможет удержаться от искушения — проживет долгую жизнь, нет — умрет в возрасте 47 лет от СПИДа, а заодно и жену свою с собой на тот свет утащит. Но это уже их личное дело, и дьявол здесь совершенно ни при чем.

Он наклонился над женщиной и что-то неслышно шепнул ей на ухо. Конечно же, проститутка не услышала его, но в нужный момент где-то в глубинах ее подсознания эти слова вдруг оживут и поднимутся на поверхность. Они заставят ее подойти к Кравцову и предложить себя.

Дьявол знал, что частенько этот блюститель порядка, которого уже давно тошнит от своей необъятной, обрюзгшей супруги, забавляется с девицами легкого поведения и при этом никогда им не платит. Но на этот раз заплатить придется, и заплатить чем-то гораздо более ценным, чем деньги.

А теперь ему нужно было решать, что делать с Ником. Парень самовольно сбежал от Жорика, вернее, он отпросился, но это ничего не меняет, ведь ушел он оттуда, когда он, дьявол, был в отлучке, и сделал это намеренно, непонятно на что надеясь.

За столько лет он мог бы уже запомнить на всю оставшуюся жизнь, что от дьявола невозможно убежать, нет в мире места, где он не достал бы беглеца. Хотя некоторые надеются, что от него можно скрыться в стенах храма.

Дьявол рассмеялся, и от этого смеха воздух похолодел, а на город просыпались редкие тяжелые снежинки пополам с дождем. Если бы кто-нибудь знал, как часто дьявол бродил по Ватикану, посещая самые тайные его уголки, куда простому смертному путь заказан! Как часто он стоял во время мессы рядом со священником и лениво копался в его душе, находя те же грехи и пороки, что и у остальных. Он бывал во всех соборах и мечетях, во всех дацанах и индуистских храмах, наслаждаясь красотой и совершенством архитектуры и удивляясь тому высокому и ничтожному, что есть в человеческих душах. Ад человеческих душ — это то, что порой путало самого дьявола, потому что сам он ад посещал крайне редко, лишь ненадолго заглядывал, чтобы понаблюдать за тем, как себя чувствуют его подопечные. А среди них есть удивительные мерзавцы. По сравнению с ними Золотой Жорик — невинный младенец. Память перенесла его в пятнадцатое столетие…

…Фома Торквемада сидел за столом и просматривал бумаги, когда в его кабинет вошел высокий незнакомец в черном плаще. Великий инквизитор недовольно поморщился и, не поднимая глаз, спросил:

— Как ты сюда попал?

— Пришел, — просто ответил человек в черном.

— Кто тебя впустил? — продолжил свой допрос Фома и поднял, наконец, глаза на незваного гостя.

— Никто, я сам вошел, — ответил тот с насмешливой и дерзкой усмешкой, от которой у Торквемады почему-то похолодело в груди.

— А ты нахал, — заметил Великий инквизитор уважительно, — неужели ты не боишься костра?

Гость пожал плечами, как будто не понял, о чем идет речь, и без приглашения уселся на стул как раз напротив Великого инквизитора.

Фома посмотрел в глаза незнакомца и внезапно испытал страх, граничащий с ужасом, потому что увидел в них нечто такое, чего не мог объяснить — яркий желтый огонь.

— Кто ты?! — уже не скрывая своей паники, истерично воскликнул Торквемада, который на самом деле не верил ни в Бога, ни в черта.

— Тот, кому ты служишь, — спокойно ответил загадочный визитер.

— Господь? — Великий инквизитор сказал первое, что пришло на ум.

— Фома, неужели ты служишь Богу? — язвительно поинтересовался гость. — А я-то думал, что как раз наоборот.