Скрипач не нужен?

Он поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть округлившиеся глаза бывшей одноклассницы. Светлана несколько раз беззвучно шевельнула губами, потом все-таки, сумела пискнуть нечто невразумительное. Витя с интересом смотрел на нее, явно дожидаясь более внятной реакции.

– Нет! Я не верю! Этого не может быть! – она отчаянно затрясла головой. – Витька, ты врешь!

– Вру, конечно, – легко согласился он, улыбнувшись.

– Как это?! Ты что, шутишь?!

Тут он не выдержал и расхохотался:

– Нет, Светка, ты бы себя видела! Слушай, ты уж реши, пожалуйста, какой вариант тебе больше нравится: что я на самом деле киллер или, что я пошутил.

– Акимов! Скотина! – Светлана задохнулась от возмущения. – Как был балбесом, так и остался!

– А помнишь, я в десятом классе написал на твоем портфеле мелом: «Не забуду правило буравчика!» – ностальгически вздохнул Витя. – А ты потом всю перемену за мной гонялась.

– Помню, – мстительно сказала Светлана. – Я тогда тебя догнала и этим самым портфелем по башке шарахнула.

– Точно! – восхитился он. И добавил мечтательно: – Хорошее было время.

– Витька, не переводи разговор на другую тему! А ну, колись, быстро, кем ты работаешь? Не выводи меня из терпения.

– Да что ты, в самом деле, нашла из-за чего нервничать. Журналист я.

Она подняла брови:

– В самом деле? А ты не забыл случайно, у кого ты все сочинения списывал? Акимов, ты же сам двух слов никогда связать не мог, как ты мог стать журналистом?

– Запросто. Я не пишущий журналист, я снимающий. Фотокорреспондент.

Светлана снова открыла было рот, но ничего не сказала. Вроде бы действительно, ходил Витька одно время с фотоаппаратом. А раз так, почему бы ему и не стать фотокорреспондентом?

– Слушай, ты мне лучше про остальных расскажи, кто где? Классом-то часто собираетесь?

– Смеешься? Всего раза три было дело. Но так, на улице, изредка натыкаемся друг на друга. Значит, про кого я тебе могу рассказать… Илья Верушкин и Кирилл Осипов медицинский закончили. Илья сейчас в седьмой горбольнице, а Кирилл – окулист, в хозрасчетной поликлинике. Надька Максимова закончила музыкальное училище и больше я ее не видела, а Пашка Александров пять лет подряд поступал на театральный факультет в консерваторию, потом плюнул и уехал куда-то на север. Мишка Коробов пошел школу милиции и сейчас работает в каком-то райотделе. Где точно не знаю, да мне и не слишком интересно…

– Ну да, помню, вы с ним всегда друг друга недолюбливали, – кивнул Витя.

Потом он выслушал про Марину Рожкову, которая не стала даже поступать никуда, а сразу после школы вышла замуж и уехала с мужем в Москву, про Леню Фрайбурга, который уже года два, как уехал в Израиль и про Верочку Трофимову, вернувшуюся после пединститута учителем математики в их же школу. Ахнул и не поверил, когда услышал, что шесть лет назад от опухоли головного мозга умер Валерка Чарышев, и совершенно не удивился тому, что Генка Гирин сел на двенадцать лет за групповой разбой…

Когда Светлана выдохлась, мягко спросил:

– А про Тамарку что молчишь? Вы же с ней «не разлей вода» были.

– То-то и оно что были. «Мы с Тамарой ходим парой», – усмехнулась она. – Уехала Томка. Она экономический закончила, на пятом курсе вышла замуж за курсанта из химучилища и сейчас они в военной части под Иркутском…. ой, Витя, я же не спросила, ты сам-то, как? Женат?

– Не-а, – он смотрел на пустую бутылку, которую продолжал вертеть в руках. – И как у нее сейчас дела? Вы ведь переписываетесь?

– Переписываемся, это громко сказано. Первое время, конечно, чуть не каждую неделю по интернету связывались, потом, сам понимаешь, то одно, то другое. Быт стал заедать. Но вроде, все нормально у нее. Две девчонки родились, близняшки… Вить, а ты не женат, в смысле развелся, или вовсе ни разу не женился?

– Не женился.

– А почему?

– Ну, как тебе сказать. Так жизнь сложилась. Сначала первую любовь не мог забыть…

– Да что ты, – польщено улыбнулась Светлана.

– Ну, да. А потом… не знаю, не встретил я девушку, ради которой… – он поставил бутылочку на стол. – Значит, говоришь, у Тамары все хорошо? Что ж, я рад. Знаешь, Светка, я ведь в школе в нее влюблен был, сильно.

– Как? Ты хочешь сказать, что твоя первая любовь, это Тамарка?

– Ну да.

– Да ничего подобного! – возмутилась Светлана. – Все знали, что ты в меня влюблен! Ты за мной ухаживал!

– Нет, влюблен я был в Тамару, с первого класса. А за тобой ухаживал, чтобы никто об этом не догадался. Вы же всегда вместе были, вот я вертелся около тебя, чтобы к ней поближе быть.

– Но зачем? Почему так сложно?

– Ну, ты вспомни, какой я тогда был заморыш, – Витька даже изобразил руками, что-то такое, по его мнению, очень хилое и несчастное. – Это я сейчас хоть немного на человека похож стал, а тогда… стану рядом с Томкой, а она выше меня на голову! Только около тебя я и мог прилично выглядеть.

– Хочешь сказать, я тоже была заморышем?

– Ну что ты, Светка! Ты у нас в классе была самая хрупкая и изящная.

– Скотина ты, все-таки, Витечка, – Светлана сама удивилась, когда почувствовала, что глаза ее полны слез. – Столько лет меня обманывал!