Скрипач не нужен

Вообще, непонятно, откуда в России берутся «лишние люди». Мы не Китай и не Индия, где они – следствие демографической ситуации, потому что людей у них так много, что не всех прокормишь и не всем найдешь работу. Тем не менее категория «лишний человек» возникла именно в России. «Лишними людьми» у нас становились богатые помещики (Онегин) и боевые офицеры (Печорин). И наоборот – босяки (читай: бомжи) Горького, которые с точки зрения мировой социологии как раз относятся к лишним людям, у нас были героями и глашатаями будущего. Русская литература – самая парадоксальная литература в мире. Когда-то идеологи Третьего рейха на основании русской литературы решили, что Россию населяют исключительно много возомнившие о себе «лишние люди» и «маленькие люди», а также босяки, которые «звучат гордо». При первом же столкновении с железной немецкой машиной эти загадочные и бесполезные твари разбегутся по Уралу и Сибири так, что будут только пятки сверкать. И вдруг немцы столкнулись с Советами, то есть с той же самой железной машиной, которой до гуманизма русской литературы не было никакого дела.

Главными героями войны 1812 года, если верить Льву Толстому, были Андрей Болконский и Пьер Безухов, люди, которые решительно не знали, куда себя деть и куда прислониться. Капитан Тушин и Барклай де Толли являли собой второй план. Выразителем народа оказывался Платон Каратаев, а не забритый на двадцать пять лет службы нормальный солдат. По-моему, французы и сейчас еще должны изумляться, почему они проиграли в той войне, где адъютантом главнокомандующего служил Болконский, голова которого, кажется, была занята чем угодно, кроме военных задач.

Мы любим «лишнего человека», но всегда ищем его там, где его нет по определению. Если судить по доходам и отношению к ним власти, то «лишние люди» в сегодняшней России – рядовые врачи, учителя, инженеры и жители моногородов. Если же верить литературе, то это успешные журналисты и госслужащие, берущие громадные взятки. В талантливом романе Захара Прилепина «Черная обезьяна» «лишним человеком» стал журналист, выполняющий заказы Очень Больших Людей. Но голова его занята совсем другим – конфликтом с женой, невозможностью видеться с детьми и т. д. Главный герой романа Терехова «Немцы» служит в префектуре и берет откаты не менее двадцати шести миллионов за раз (и это еще мелочь!). Но это как бы между делом, это как бы не главное. Главное – это конфликт с женой, невозможность видеться со своей дочерью.

Напомню, что Белинский писал о Печорине: «Он сделал из себя самый любопытный предмет своих наблюдений и, стараясь быть как можно искреннее в своей исповеди, не только откровенно признается в своих истинных недостатках, но еще и придумывает небывалые или ложно истолковывает самые естественные свои движения». Читайте роман «Немцы» (очень талантливо написанный!), и убедитесь, что это сказано о нем.

Я читал роман Терехова с громадным наслаждением, поражаясь и тому, как он владеет литературным языком, и что вытворяет с русским синтаксисом (предложения размером в полстраницы, но виртуозно исполненные!). Его сатирический размах в изображении нынешних чиновников напомнил мне лучшие страницы Салтыкова-Щедрина. Но на протяжении всего романа я не мог понять: почему же его герой – «лишний человек»? С какой стати он «лишний»? Почему его любовь к дочери столь фатальна, столь смертельна? И в то же время – почему герой так убедителен?

Повторяю, оба романа написаны очень талантливо и убедительно. А разве Онегин и Печорин были не убедительны? Да они были более убедительны для читателя своего времени, чем настоящие помещики и кавказские офицеры! Проблема в том, что настоящие помещики и офицеры были, а Онегина и Печорина не было. Проблема называется «литература и жизнь».

6 июля 2012

Давайте успокоимся

Захар Прилепин опять всех перевозбудил. «Комсомольская правда» взорвалась просто какими-то бешеными откликами на его «Письмо к Сталину» в газете «Завтра», написанное «от либералов». Виктор Шендерович и Игорь Иртеньев называют его «антисемитом» и чуть ли не «сифилитиком». Подобных сильных выражений я давно не помню в нашей печати. Такой градус полемики, я думал, у нас уже невозможен. Возможен!

Это еще раз доказывает, что спорить мы не умеем, а умеем клеить ярлыки, как в магазине.

Давайте разберемся спокойно. Разумеется, Прилепин не антисемит и не сталинист. Говорю это просто как факт, не в его оправдание, потому что антисемит и сталинист тоже имеют право на жизнь и убеждения, пока они не перерастают в погромы и революции. (А на каком этапе их остановить? – ехидно спрашивают меня. А на этапе высокого развития культуры общества, всего общества, – отвечаю я.) Конечно, Прилепин просто обиделся за народ, который жил и умирал при Сталине, а его сегодня пытаются лишить исторического прошлого. А оно, прошлое, да, было не только в лагерях, но в заводах, в ледоколах, в победе в войне, даже в космосе.