Скрипаль. Березовский. Пешки в большой игре

Закончился январь. Шли дни, встреча с Идальго по причине его занятости все откладывалась. В МИ-6 держали паузу, и, чтобы не оказаться в роли дичи для ГРУ, наблюдали за поведением и действиями Немедленного. Подчиненные Стронга контролировали каждый его шаг при выходах в город, а телефонные переговоры с Гонсалесом записывались и затем изучались аналитиками британской разведки. Их анализ убеждал Идальго-Миллера и Стронга в том, что Скрипаль не расшифровался, и за ним не стоит российская спецслужба. Последние опасения развеяло донесение опытного агента МИ-6 Оракула. Оно поставило окончательную точку в решении британской разведки о привлечении Скрипаля к сотрудничеству.

21 февраля 1996 года Идальго-Миллер по распоряжению Спеддинга вылетел Мадрид, чтобы завершить операцию по вербовке полковника ГРУ Скрипаля. К тому времени Стронг и его подчиненные провели все подготовительные мероприятия: в ресторане при гольф-клубе забронировали на несколько дней отдельную кабинку и оборудовали ее аудиовидеозаписывающей аппаратурой. День встречи со Скрипалем выбирал сам Идальго-Миллер и назначил на 23 февраля. Он исходил из того, что для советского, русского офицера эта дата не являлась пустым звуком, и рассчитывал использовать ее как тонкий психологический ход в вербовочной беседе.

22 февраля на телефон Скрипаля поступил долгожданный звонок от Гонсалеса. Он сообщил о приезде «нашего общего друга», предложил встретиться и не получил отказа. В ту ночь Идальго-Миллер и Скрипаль вряд ли спали безмятежным сном. Грядущий день в жизни первого обещал стать еще одним увлекательным поединком и ступенькой в карьерной лестнице, для второго – Рубиконом, после которого не могло быть и речи о возвращении к прежней жизни.

Наступило 23 февраля. Всего несколько часов отделяли Скрипаля от встречи с Идальго. У него оставался последний шанс, чтобы обратить ее в пользу российской военной разведки, для этого достаточно было сообщить резиденту Сазонову об истинном содержании оперативных контактов с «кандидатом на вербовку «Космо» и его связью с «Доном».

То утро для русских людей в погонах имело особенный смысл. Для них, с юных лет посвятивших свою жизнь службе в армии, 23 февраля не было рядовой датой на листке календаря. По сложившейся еще советской традиции, сотрудники резидентуры ГРУ собрались в кабинете Сазонова и «приняли на грудь сто грамм с прицепом за некогда несокрушимую и легендарную, в боях познавшую радость побед». С грустью и горечью они, прослужившие не один десяток лет, вспоминали славное прошлое и избегали говорить о настоящем нынешней армии. При одном упоминании о том, что с ней происходило на Северном Кавказе, им становилось больно и горько.

В этот день Сазонов не стал загружать разведчиков дополнительными задачами и отменил вечернее совещание. Они разошлись и занялись каждый своим делом. Скрипаль возвратился на квартиру, переоделся, вышел в город и, прежде чем отправиться на встречу с Идальго-Миллером, долго проверялся. Не обнаружив слежки, он взял такси и поехал в ресторан. Осмотревшись еще раз и не обнаружив слежки, Скрипаль прошел в зал. Идальго-Миллер и Гонсалес уже находились на месте. Его появление они встретили широкими улыбками. Идальго, отметив, что «Сергей в хорошей форме», пригласил к столу. Гонсалес наполнил бокалы вином и обратил взгляд на Идальго. Тот, выдержав многозначительную паузу, объявил:

– Господа, сегодня особенный день! В феврале есть праздник, который дорог для нашего друга Сергея. Я имею в виду 23 февраля – День Советской армии и Военно-морского флота.

– Д-а, какая была мощная армия, – поддакнул Гонсалес.

Скрипаль промолчал. Идальго обратился к нему и поинтересовался:

– Сергей, вам какой из них более близок, старый или нынешний – День защитника Отечества?

Поиграв желваками на скулах, Скрипаль буркнул:

– Было бы что защищать.

Хитрый ход, психологически просчитанный Идальго, сработал. И тогда он забросил следующую наживку.

– А что, Россия, которой вы, Сергей, служите, разве не нуждается в защите?

– Я не служу, а работаю! – отрезал Скрипаль.

– Но человек в погонах не может работать, он должен служить.

– Антонио, а с чего вы взяли, что я военный?

Идальго улыбнулся и, переглянувшись с Гонсалесом, с загадочным видом произнес:

– Я даже больше скажу. Вы, Сергей, не совсем тот за кого себя выдаете.

На лице Скрипаля не дрогнул ни один мускул. Он не спешил раскрывать свои карты, вел свою игру и с сарказмом сказал:

– Антонио, вы мыслите старыми стереотипами.

– Это какими же? – принял ее Идальго.

– А такими, иностранцы привыкли подозревать во всех русских агентов КГБ.

– Ха-ха, – рассмеялся Идальго и заметил: – Но КГБ, как известно, уже нет, а вот ГРУ осталось.

– Если вы, думаете, что я принадлежу к этой организации, то ошибаетесь, – Скрипаль все никак не решался признаться в принадлежности к военной разведке.