Скрипящее колесо Фортуны

И все же, что я творю?

* * *

Бюллетень мне Валик организовал по дешевке. Заодно поделился некоторыми опасениями. Вот оказывается в чем дело, вот чего он хотел!

Выходит - по Татьяниным наблюдениям - младшая ее сестра слишком часто с Игорем встречается. Из-за этого в рокотовском семействе получилось изрядное волнение - глупейший казус втискивался в их спланированную и в общем-то уютную жизнь. Разумеется, я узнал обо всем в последнюю очередь. От меня утаивали, а Валик теперь в роли друга душевного глаза мне раскрыл.

Но делать-то что? Пойти к Наташе и напрямую высказать претензии? Глупо. Засмеет меня и зафыркает насмерть.

Я ведь понимаю, что мягкий ее отказ - тогда, в то воскресное мартовское утро - вовсе не от наследственной практичности. Не уверена она, вот в чем дело. Ни в себе, ни во мне не уверена, и не хочет делать шаг, который тут же придется переигрывать. Похоже - по неуловимым почти штрихам - Наташа сожалеет о своей решимости в ту мартовскую ночь. И не хочет усугублять... Я понимаю.

С Игорем поговорить? Еще примитивней. Что я ему скажу - не суйся к моей общепризнанной невесте? А он в ответ какой-нибудь свой образ выдаст. Падай, скажет, общепризнанный жених, зажмурившись или как там тебе угодно, падай вверх или вниз, но не мешай людям жить. Или еще хуже - не я, скажет, к ней лезу, а она ко мне, ибо ты, Эдик, становишься потихоньку собственной плоской проекцией, а ей, должно быть, человек нужен...

Неужели нет выхода? Логика восстает. Она у меня профессиональный повстанец и умелый палач по совместительству, моя бедная вечной спешкой приплюснутая логика.

Она восстает против шефа, считающего, что от меня осталась одна тень. Ошибочно считающего, ибо по избитым литературным канонам я как будто продал тень - современный шлемилевский вариант. А по житейским - еще проще. Тень при мне, слишком при мне, слишком материальна и стремительно повышает наше общее благосостояние.

Логика восстает против шефа, против Игоря и Наташи с их вроде бы бессмысленными отношениями, против старика Рокотова с его изнурительными копаниями в предвоенных днях - против всех, кто более или менее близок мне по духу, в чем-то близок, пусть мне лишь кажется, что близок, не в этом суть.

Важно, что она премудро молчит, отворачиваясь и делая вид, что ничего не происходит, молчит, когда я пользуюсь услугами Валика и выслушиваю поучения Потапыча, прогуливаюсь под издавна бесполезными часами и в полседьмого извлекаю из почтового ящика научно не обоснованные конверты.

Она не поперхнувшись съедает ненужный доклад на представительной конференции и отплевывается от размышлений о дикой временной петле, переиначивающей прошлое.

Сейчас не философствовать бы попусту, а возопить. С Игорем, например, выйти на дуэль. А потом валяться на окровавленном снегу, благословляя Натали и с трудом отвечая на сочувствия месткома в лице Ларисы Карпычко и настойчивые расспросы сотрудников угрозыска.

Порвать бюллетень, умчаться на конференцию, совместный с шефом доклад снять - будь что будет! - и выступить со своими путанными тезисами. Пусть скандал, пусть. Шеф попыхтит-пошумит и отстанет. Он поймет, точно знаю поймет и правильно оценит.

Ну!?

Нет, ничего не выйдет. Конверты не дадут. Они такие.

* * *

Никогда не предполагал, что добывание вещей поставлено чуть ли не на индустриальную основу. Казалось бы, чепуха - заполнить небольшую комнату и кухоньку удобными и полезными предметами. Но поди ж ты!

Торжественный въезд импортной стенки обошелся в месяц дежурств и две-три недели непрерывной беготни по складам и магазинным закуткам. Привыкаю расплачиваться временными промежутками разной длительности.

До конца своих дней не забуду операцию "Кафель". Три вечера кухарничал и подливал в стаканы. Правда, мастер, элегантный брюнет, соскочивший с экрана двадцатых годов, поработал на славу - цветные витражи да и только! Он был уверен, что я недавно переехал в квартиру, что старый хозяин со свинскими наклонностями оставил мне тяжкое наследие, что Матисс очень недурно оформил капеллу в Вансе. С удовольствием поговорили с ним о будущем электронно-вычислительных машин. Оказалось - он хороший кибернетик, а кафель - это его, так сказать, конверты в полседьмого вечера.

А вообще, спасибо Валику. Что бы я делал без его сверхмощной системы звонков? Но самое большое, чем он мне удружил, - книги. До многого так бы и не дошли руки. А теперь стоит только потянуться... Где он их добывает? Цены, конечно, бешеные, но большинство книг я нигде и ни по каким ценам раньше не видел. Что ж, начитаюсь вволю. Хотя и некогда.

И с Наташей увидеться некогда. А может, и незачем.

И бумаги пылятся без толку.

Дикий какой-то месяц. Одно лишь открытие - вещи едят время. Теоретически почти тривиально, но каково видеть на практике, той, которая всеобщий критерий, видеть вблизи, что вещи - хроноядные животные. Особый отряд, который по ошибке относят к неживой природе.

Но вроде бы все потихоньку налаживается. Скоро прикрою эту утомительную карусель. Переведу дыхание и возьмусь за дело. Пора! Выдержать бы недельку-другую, и точка.