Скрипичный ключ к счастью

– Она знает, где тебя можно найти? Твой домашний адрес? Телефон?

– Адрес знает.

– Это плохо, – покачал головой Юра. – В таком случае я не могу это так оставить. Товарищ Милорадов с меня голову снимет, если с тобой что-нибудь случится плохое, а я не услежу.

У Сашеньки от восторга прямо дыхание перехватило.

– Он что… Так прямо и сказал?

– Так и сказал. А кем ты ему приходишься? Родственницей?

Сашенька покачала головой.

– Нет, мы просто дружим.

– Дружите? Понятно, – произнес Юра и почему-то погрустнел.

Видимо, подумал о том же самом, что и сама Сашенька. Ради друзей так метаться не станут. Но если Сашеньку эта новость радовала, то Юра выглядел скорее опечаленным.

– Предлагаю вернуться к этой мадам и поговорить с ней.

Так они и сделали. К этому времени Эва уже успела навести на себя марафет и расплачивалась у стойки администрации спа-центра. Улучшившийся внешний вид улучшил и ее настроение. Она милостиво кивнула Сашеньке и погрозила пальцем Юре.

– Хулиган! А если бы я убилась?

– А если бы вы ее убили?

– Скажешь тоже, не стала бы я никого убивать. Просто поговорить хотела.

От былой вспышки ярости не осталось и следа. Теперь Эва улыбалась и была настроена благодушно.

– Скажи мне, крошечка-хаврошечка, правду. Эта скрипка у тебя?

– Нет.

Эва долго смотрела на Сашу, потом пожала плечами.

– Где же она?

– Сама голову ломаю. Мне же ее вернуть надо. Хозяин скрипки и полиция думают, что скрипка у вас. Но раз вы ее тоже не крали, я просто не представляю, где она может быть.

Эва нахмурилась.

– Что-что? Как это полиция думает, что скрипка у меня? Почему?

– Ну, медальон, который вы потеряли у меня дома, он же принадлежит вам.

– Вот где я его потеряла! А я-то думала, где я его посеяла. Медальон тогда хоть верни.

– Рада бы, да не могу. Он сейчас в полиции.

– Скрипки нет. Медальона нет. Хеленка по-прежнему в психушке. Хороши дела, нечего сказать.

И взглянув на Сашу, она грустно сказала:

– А я ведь эту историю с возвращением Анечки только ради нее и затеяла. Хотела, чтобы Шепелева эта в больницу к Хелене сходила. Ведь прямо одно лицо у мошенницы с покойной Анечкой. Думала, глядишь, обманет она Хелену, а к той здоровье вернется. Нет, куда там. Сердце – вещун, так Хелена всегда говорила. Не удалось Шепелевой его обмануть. И со скрипкой облом вышел. Да еще следователь теперь за мной гоняется. Он ведь мне уже звонил. Колпаков его фамилия, правильно?

– Да.

– Звонил, – кивнула Эва. – А я подумала, шутит надо мной кто-то. А теперь понимаю, это он по поводу скрипки со мной потолковать хочет.

– А еще насчет нападения на Сергея и убийства Лены Шепелевой.

– Этого мне только не хватало! А я возьму и не пойду.

– Этим вы сделаете свое положение только хуже.

– Куда уж хуже!

– Так вы понимаете, – строго произнес Юра, – что если ваше сегодняшнее нападение на свидетельницу повторится, то вы первая на подозрении окажетесь? Не стоит вам усугублять ситуацию, в которой вы очутились.

– Не бойся, – усмехнулась Эва. – Не обижу я твою подружку. Я ведь ни к кому зла не питаю. Единственно, что Никифору и этому сморчку – Петру Карловичу, отомстить хотелось. Да видно, не в этот раз. Ничего, я терпеливая, подожду.

На этом разговор с Эвой и закончился. Предупреждение ей было вынесено. И можно было ожидать, что занятая решением своих собственных проблем, она на время оставит Сашеньку в покое. Юре тоже нужно было возвращаться на службу. А Сашенька поехала домой.

К ее удивлению, возле дома ее ждали. Это был Гена, тот самый паренек, ученик Петра Карловича.

– Ты на занятия не ходишь. Петр Карлович тоже не говорит, что с тобой, только улыбается загадочно в ответ. Вот я и решил приехать, убедиться, что с тобой все в порядке.

– Где адрес взял?

– Петр Карлович сказал.

– Ну, что мне с тобой делать… Пошли в гости, коли так.

Гена радостно согласился. Но когда на пороге их поприветствовал Аладдин, испуганно вскрикнул. Похоже, Гена боялся собак. Но Аладдина это ничуть не смутило, он воспринял восклицание за приглашение поиграть с ним и залаял от радости еще громче. Гена в собаках совсем не разбирался, побледнел и прислонился к стене, выставив перед собой футляр скрипки, словно защищаясь ею. И Саше стоило немалого труда, чтобы утихомирить Аладдина и успокоить Гену.

– Заходи, заходи! Он добрый!

Аладдин все так же высоко прыгал, что умудрился лизнуть Сашеньку в нос. Яго летал над ними по коридору, выкрикивая в ее адрес приветствия на трех языках – немецком, японском и еще каком-то незнакомом, который мама считала китайским, папа тайским, а Сашенька склонялась к мнению, что это древний фарси. Но вообще, попугай был полиглотом, в каждом языке он знал слова приветствия и набор ругательств, которые с удовольствием исполнял.

Саша затащила Гену на кухню, выставила оттуда Аладдина и налила гостю чая. Сначала разговор не клеился. За дверью бушевал разочарованный в своих надеждах Диня, которому во время чаепития хозяев всегда полагался какой-нибудь лакомый кусочек. А тут такой облом. Собака лаяла на разные голоса, и Гена всякий раз вздрагивал и испуганно косился на дверь, словно ожидая, что Диня вышибет ее своим мощным телом.