Скрипка дьявола

Пердомо был несказанно рад, что как раз в этот момент раздался звонок в дверь, означавший прибытие очередного пациента, так как в противном случае — и в этом инспектор был абсолютно уверен — этот миг стал бы началом его романа с Милагрос.

58

Мадрид, год спустя

— Сколько времени? — нетерпеливо спросил Грегорио с заднего сиденья внедорожника, за рулем которого была Элена Кальдерон.

Пердомо, сидевший рядом с Эленой, даже не потрудился взглянуть на часы. В последние десять минут он уже два раза сверялся с ними по требованию сына.

— У нас достаточно времени, Грегорио. Не надоедай, — ответил он, пытаясь протереть изнутри ветровое стекло, запотевшее из-за начинавшегося дождя.

Все трое провели прекрасный день в горном городке Кихорна, в доме родителей Элены, где их угощали великолепными косидо,[42] а теперь направлялись в Национальный концертный зал, где японка Сантори Гото должна была выступить с Национальным оркестром Испании под управлением нового дирижера. Жоан Льедо был вынужден оставить свое место после того, как в печати появились статьи о его симпатиях к неонацистской организации Антисемитский фронт. Хотя Пердомо никогда не говорил об этом своей новой подруге Элене, именно он посоветовал журналистам присмотреться к неонацистским связям Льедо. Благодаря этому спор между тромбонисткой и дирижером оркестра не кончился в суде. Как только Льедо перестал быть художественным руководителем Национального оркестра, Элена смогла заслуженно занять место первого тромбона. Но в тот вечер она не выступала, так как в программе были пьесы для струнного оркестра.

Недалеко от Национального концертного зала Грегорио увидел место, где обычно парковалась его мать, когда они ходили на концерт; он собирался указать на него отцу, но тот его опередил:

— Знаю, знаю, мамино место. Наше тайное убежище, да?

Грегорио улыбнулся, а Пердомо сказал Элене, что, несмотря на запрет, она может спокойно поставить в этом месте машину, потому что, как давно проверено, муниципальная полиция никогда там не штрафует.

В последние минуты перед концертом площадь Родольфо и Эрнесто Альфтеров перед Национальным концертным залом обычно запружена народом, но в тот вечер там было настоящее столпотворение, напомнившее Пердомо блошиный рынок «Растро» в воскресный день. Среди зрителей он сразу же узнал Наталию де Франсиско, подругу Люпо, пришедшую на концерт вместе с мужем Роберто Клементе. После того как всех представили друг другу, Наталия сообщила Пердомо, что начало, видимо, откладывается. Один из билетеров утверждал, что по неизвестным причинам концерт задерживается на час, но некоторые зрители говорили, что с Сантори произошел таинственный несчастный случай и что концерт перенесен на завтра.

— Лучше всего, — сказала Наталия, — дождаться официального объявления, а пока зайти в «Интермеццо».

Несколько минут спустя оба скрипичных мастера вместе с Пердомо, Эленой и Грегорио направились в кафе, и, естественно, темой разговора — или, вернее, монолога инспектора — стало прошлогоднее преступление.

— Перед вами, — гордо произнес полицейский, кладя руку на плечо сыну, — человек, расшифровавший нотную запись, с помощью которой Рескальо вызвал Ане в Хоровой зал. В ходе дальнейшего расследования выяснилось, что Ане и ее жених из-за сильнейшего противодействия их браку со стороны матери невесты были вынуждены изобрести тайный язык, с помощью которого могли бы поддерживать связь. Они обменивались зашифрованными посланиями под видом невинных нот, к которым донья Эстер не проявляла ни малейшего интереса. Эта игра, рожденная потребностью иметь свою личную жизнь, впоследствии превратилась в развлечение. Обоим нравилось общаться с помощью абсолютно непонятного для других языка. В день концерта Рескальо оставил в артистической Ане зашифрованную записку. Они настолько привыкли к шифру, что им не надо было соединять головки нот линиями, чтобы прочесть послание. Этой записки было достаточно, чтобы Ане поверила, что Рескальо ждет ее в Хоровом зале для интимной близости. От Кармен Гарральде мы знаем, что Ане нравилось иметь перед концертом подобные встречи. Так, по ее словам, она заряжалась энергией перед выходом на сцену. В тот день она болтала с Агостини в артистической, поэтому Рескальо под благовидным предлогом удалось перенести их любовное свидание на более позднее время, после концерта. Он зашел пожелать ей удачи и оставил шифрованное сообщение, в котором приглашал ее в Хоровой зал для того, что они не успели сделать в артистической.

— Но почему она взяла с собой скрипку? Почему не заперла ее на ключ? — возразил Роберто.