Скрипка дьявола

Ему не давал покоя вопрос, каким образом убийца или убийцы смогли вынести скрипку из помещения, несмотря на строгий полицейский кордон. Или преступник был настолько хитер, что спрятал бесценный инструмент в самом Хоровом зале, чтобы потом без помех забрать его, когда снимут оцепление? В конце концов, размеры скрипки невелики, ее можно спрятать в любом углу. Пердомо не знал точно, как пройти в Хоровой зал, и подошел к охраннику, который предложил проводить его, как только устранит неполадки с одной из камер наблюдения.

— А пока, — сказал он, — почему бы вам не сесть в одно из этих удобных кресел? Всего минут на пять.

Инспектор принял предложение охранника и опустился в кресло.

Посмотрев направо, он увидел длинный коридор, конец которого едва можно было различить в полумраке. В этот момент он ощутил дуновение холодного воздуха и решил, что кто-то оставил открытой дверь на улицу. Повинуясь странному побуждению, Пердомо зашагал в этом направлении и через несколько секунд услышал неприятный металлический звук, словно по полу тащили что-то тяжелое. И тут же увидел, как в одной из дверей, выходивших в этот бесконечный коридор, появилась невысокая нервная женщина, в которой он с непонятной тревогой узнал, как ему показалось, ясновидящую Милагрос Ордоньес. Еще не успев окликнуть ее, Пердомо понял, что она чувствует его присутствие, потому что поворачивается к нему лицом, и тут инспектор пожалел, что увидел ее.

Фигура и одежда были такими же, как у Милагрос, но глаза явно принадлежали его умершей жене: глаза, потерявшие естественный цвет и резко выделявшиеся жуткой желтизной на мертвом морщинистом лице, словно у утопленника, долго пробывшего в воде.

Инспектор вспомнил, что, когда он забирал тело жены, местный судебный врач сообщил ему, что лицо утонувшей представляет собой малоприятное зрелище, и поэтому он попросил подругу, приехавшую вместе с ней, произвести окончательную идентификацию тела. Пердомо попытался позвать ее по имени — он даже не понимал, было ли это имя ясновидящей или его утонувшей жены, — но понял, что это ужасающее зрелище просто лишило его возможности произнести хотя бы слово. Он хотел отступить от этого жуткого существа, сурово смотревшего на него из коридора, но боялся, что оно заметит охватившую его панику и сделает то, что было для Пердомо страшнее всего: приблизится к нему. Убедившись, что инспектор не изменился в лице и не отступил ни на сантиметр, существо стало удаляться, причем от его движения у Пердомо застыла в жилах кровь: казалось, оно не идет, а скользит по полу. Ошеломленный инспектор так и остался сидеть в кресле, когда услышал, что дверь закрывается, и тут же сквозняк, который он ощущал раньше, полностью прекратился.

— Я готов, инспектор. — Голос охранника прервал его кошмар, хотя Пердомо, прежде чем встать, еще несколько секунд просидел в кресле, одурманенный, не в силах освободиться от страшного сна.

Охранник шел на метр впереди Пердомо, словно поводырь, а инспектор, следуя за ним, поглядывал то направо, то налево, будто опасаясь, что в какой-то момент может появиться существо из его сна. Проводив Пердомо до Хорового зала, охранник ушел заниматься своими делами. Инспектор с помощью перочинного ножа снял поставленную полицией пломбу и вошел в помещение, где была убита Ане Ларрасабаль.

В зале не было окон, выходивших на улицу, и в темноте Пердомо секунд десять пытался найти выключатель. Он боялся, что в эти нескончаемые мгновения ужасные желтые глаза из кошмара будут смотреть на него из какого-нибудь угла, но ничего не случилось. Когда зал осветился, все в нем было точно так же, как в тот вечер, когда обнаружили тело.

Пердомо обвел взглядом зал, чтобы убедиться, что он пуст, затем приблизился к фортепиано. Надев латексные перчатки, которые всегда брал с собой на работу, поднял крышку, закрывавшую клавиши. Не имея ни малейшего представления о музыке, инспектор все же взял наугад несколько нот, таинственно прозвучавших в просторном зале. Он протянул левую руку к басовым клавишам и стал нажимать одну из них, не отпуская до конца. Тревожащий звук басовых нот рояля держался в воздухе почти минуту, прежде чем смолк.

Инспектор был убежден, что криминалисты на совесть осмотрели весь зал, но вдруг, вспомнив фильм «Касабланка», в котором Богарт прячет пропуска внутри фортепиано Сэма, решил поднять крышку инструмента, чтобы убедиться, что там ничего нет. Пока он осматривал внутренность фортепиано, дверь зала, которую Пердомо оставил полуоткрытой, начала отворяться под нажимом женской руки.

Женщина подошла к инспектору сзади и, оказавшись у него за спиной, громко позвала:

— Инспектор Пердомо!

Инспектор, который еще не вполне избавился от образов привидевшегося ему кошмара, подпрыгнул, ударившись головой об открытую крышку рояля. Обернувшись, он увидел перед собой тромбонистку Элену Кальдерон.

— Извините, — сказала Элена, поняв, что смертельно напугала инспектора. — Я услышала звуки рояля и не могла устоять против искушения заглянуть сюда.