Скрипка дьявола

— Я уже говорила, что восприятие напоминало вспышку, поэтому сейчас с точки зрения обоняния я как бы ослепла. Я знаю, что ощутила какой-то запах, знаю, что это запах убийцы, но не знаю, был ли это запах его лосьона после бритья, одеколона или просто-напросто его тела.

— Погодите, погодите. Вы хотите сказать, что от всего этого номера, который вы откололи, никакой пользы?

Через секунду после того, как с его губ слетело слово «номер», инспектор похолодел, но ясновидящая не обратила на это ни малейшего внимания.

— Да, никакой… пока никакой, — ответила Милагрос. — Но скоро будет.

Она снова попробовала встать, и, так как Пердомо увидел, что бледность быстро исчезает с ее лица, он помог ей подняться на ноги. Этот рыцарский жест стоил ему острой боли в бедре, на которое пришелся удар.

— Когда именно?

— Обычно на это уходит от двух до трех суток, — непринужденно ответила она.

Как будто она говорила о сроке действия сим-карты, а не о паранормальном явлении. Заметив замешательство инспектора, она попыталась объяснить:

— Мы все время говорим о сверхчувственном восприятии, но, в сущности, правильнее было бы говорить о сверхчувственном ощущении. Я знаю, это кажется бессмыслицей, но я не умею объяснить по-другому. Ощущение имеет отношение к непосредственному опыту, получаемому нами на основе простых отдельных стимулов, а восприятие подразумевает интерпретацию ощущений в процессе их упорядочения и осмысления.

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— К тому, что через несколько часов, когда моя нервная система, которая сейчас совершенно расстроена, начнет обрабатывать обонятельный стимул, который я только что получила, я смогу вам сообщить, к какому виду относится этот запах. Но в моем нынешнем состоянии я не могу сказать ничего определенного.

— Я предпочел бы уже сейчас знать хоть что-то. Опишите мне ваше восприятие в самых общих словах.

— Это сладковатый запах, возможно аромат цветов.

— И это все?

— В настоящий момент я могу сообщить вам только это. Потерпите немного, — добавила Милагрос, заметив на лице инспектора досаду и стараясь его подбодрить. — Для выявления экстрасенсорных стимулов требуется время. Помните, как раньше проявляли фотографии? Вы никогда не видели, как появляется изображение после того, как негатив спроецировали на бумагу через увеличитель? В моем случае происходит то же самое. В моей голове постепенно фиксируется запах убийцы.

Пердомо едва не сказал, что в случае с фотографией ждать, когда появится изображение, приходится не больше нескольких секунд, а она просит дать ей несколько дней, которые покажутся ему бесконечными. Но в глубине души он понимал, что не стоит давить на Милагрос, чтобы ускорить процесс идентификации этого первичного запаха. Вместо этого он спросил:

— А раньше?.. Я хочу сказать, а в другие разы, когда у вас возникали экстрасенсорные ощущения, вы тоже чувствовали запах?

— Нет, почти всегда это были зрительные стимулы. Обоняние затронуто впервые.

— Ну как же мне не везет! — воскликнул Пердомо. — Если бы вместо того, чтобы почувствовать запах, вы что-нибудь увидели, через два дня у нас бы было описание убийцы!

Милагрос покорно вздохнула:

— Да, только я не выбираю, что мне чувствовать, а ощущение выбирает меня. Однажды я смогла «услышать» голос преступника. Не то, что он говорил, а просто тембр его голоса. А как-то раз сумела «коснуться» пиджака, он был вельветовым. Этот простой факт позволил полицейским установить личность преступника, которого мы искали.

Пердомо наклонился к креслам третьего и четвертого ряда и, словно охотничья собака, начал обнюхивать сиденья, спинки и даже деревянный пол. Увидев это, Милагрос улыбнулась:

— Не утруждайте себя, речь идет не о настоящем запахе, он давно выветрился, его не учует даже самая натренированная ищейка. То, что я недавно ощутила с помощью своего обоняния — а раньше, как я сказала, это происходило с помощью других чувств, — это присутствие в данном месте, несколько дней назад, человека, задушившего Ане Ларрасабаль.

Полицейский не знал, что и думать. С одной стороны, ему хотелось верить Милагрос Ордоньес, и он не видел причины, по которой женщине понадобилось бы все это придумывать. Но с другой, он вполне мог представить себе статьи на первых полосах всех газет, где он подвергается жестокому осмеянию как инспектор, бессовестно одураченный экстрасенсом-самозванкой. Увидев, что он помрачнел, Милагрос спросила:

— Вы думаете, я сумасшедшая?

— Не знаю. Я пытаюсь осознать все то, что вы мне рассказали. И у меня возникли серьезные сомнения.

— Посмотрим, сумею ли я их разрешить.

— Может ли испытанное вами ощущение относиться к другому человеку? К какому-нибудь зрителю, который здесь сидел, или к охраннику, который проходил вдоль рядов во время обхода?

— Это абсолютно невозможно. Человек, который спрятался за креслами, находился в состоянии эмоционального шока, испытывал сильнейший стресс. Вот почему я смогла ощутить его присутствие, от него исходило излучение или психическая энергия такой силы, что я смогла почувствовать ее несколько дней спустя.