Скрипка Страдивари, или Возвращение Сивого Мерина

В момент ограбления в квартире № 6 – огромной, шестикомнатной с бесконечными коридорами, коридорчиками, кладовыми помещениями и закоулками – никого, кроме престарелой домработницы, не было. Прибывшие на место преступления сыщики обнаружили ее связанной, с заклеенным ртом в одной из ванных комнат. Попытка по горячим следам выяснить у нее какие-либо подробности произошедшего и тем самым облегчить себе дальнейшую жизнь закончилась провалом: освобожденная пленница только часто-часто крестилась и громко причитала.

Вчера же были опрошены все возможные свидетели преступления: перепуганная насмерть и потому немногословная подслеповатая консьержка; молодцеватый гаишник, помогавший злоумышленникам выруливать на забитую транспортом Тверскую («… этого быть не может, они мне бумаги с печатями показывали, конечный маршрут назвали – Ленинский, 299, деньги совали – я, разумеется, не взял…»). Опросили и немногих оказавшихся на месте жильцов – сентябрь не тот месяц, когда владельцы престижных московских домов предпочитают телевизионные сериалы-страшилки свежему воздуху пригородов или заморским пляжам. Сведения оказались на удивление скудными и разноречивыми. Кто-то слышал подозрительный шум, но не придал этому значения; кто-то видел на лестнице у грузового лифта вполне прилично одетых молодых людей – «обычное дело: многие в этом доме покупают модную мебель, меняют сантехнику, приезжают-уезжают-уносят-приносят, вечное броуновское движение, ни дня покоя»; кто-то вообще ничего не видел и не слышал. И только живущие над Твеленевыми две старые девы в один голос утверждали, что были выстрелы.

Оперативники в поисках гильз на четвереньках облазали все лестницы (хотя, какие к черту выстрелы: ни крови, ни убитых, ни раненых), произвели необходимые замеры в квартире, обработали и сфотографировали места возможных отпечатков пальцев. Дождавшись приезда из загорода некоторых обитателей «безразмерной», как ее назвал Анатолий Борисович Трусс, квартиры, попытались с их слов составить опись пропавшего (от периодически теряющей сознание Надежды Антоновны Заботкиной проку было немного, а вот ее племянник Антон, напротив, за недолгое время успел обнаружить отсутствие аж сорока трех предметов, не считая теткиных «японских уродцев», и даже определить приблизительную стоимость похищенного).

На этом скудные «горячие следы» Тверской кражи закончились, и немало удрученные подобной откровенной неудачей оперативники подались в контору для доклада «Самому» – начальнику оперативно-розыскного отдела МУРа полковнику Юрию Николаевичу Скоробогатову.

Тот выслушал подчиненных без обычного в таких случаях внимания, не задал ни единого вопроса, все время, пока шли доклады, занимался разложенными на столе бумагами, отвечал на телефонные звонки, сам неоднократно нажимал кнопку пульта и негромко отдавал короткие приказания, а когда расстроенные таким его поведением оперативники удрученно смолкли, даже не сразу это заметил, и только через долгую паузу, подняв голову и увидев перед собой четыре мрачные физиономии, растянул губы в подобии улыбки и произнес негромко: «Завтра, 15 сентября, в 8.00. Все свободны».

Таким образом наступившее «завтра» не предвещало ничего хорошего, и именно поэтому Всеволоду Мерину было не до странностей бабушкиных вопросов: в свое время разберемся, не без этого, а пока – все внимание в кабинет Скорого: похоже, предстояла заслуженная выволочка и надо было успеть к ней подготовиться.

Но, как ни странно, совещание прошло мирно, без повышенных тонов и продолжалось, как показалось Мерину, не более минуты.

– Ну что? Я подумал над вашими докладами: по-моему, все правильно, вы сделали все, что могли. Трупов нет, крови нет, нет даже раненых – все целы-невредимы, так? Значит – не нашего ума дело. Теперь пусть этим занимаются другое отделы. А нам с вами надо разгребать залежи висяков и молить «работодателей», чтобы повременили с новыми убийствами. Все, мальчики, давайте, по коням.

И только когда повеселевшие сыщики в порядке старшинства званий один за другим покидали кабинет, полковник окликнул:

– А вы, Штирлиц, останьтесь. – И, широко улыбнувшись своей не бог весть какой шутке, добавил: – Всеволод Всеволодович, это я к вам обращаюсь. Уделите мне несколько минут?

Побагровевший Мерин сел на краешек стула, достал накрахмаленный бабушкой носовой платок, вытер вмиг покрывшийся испариной лоб.

Скоробогатов неспешно несколько раз преодолел расстояние от стола к окну и обратно, непонятно кого имея в виду, пробурчал: «Скрипят, собаки» (кто скрипит? какие «собаки»? вышедшие из кабинета сотрудники отдела? двери? половицы видавшего виды паркета? – Мерин уточнять не стал), затем нажал кнопку селектора.

– Валентина, десять минут меня нет. И, пожалуйста, два чая с колбаской.

И, опустившись в кресло, замолчал.

Прошло время.

Неулыбчивая секретарша принесла покрытый салфеткой поднос, поставила на стол.

– Еще что-нибудь, Юрий Николаевич?

Скоробогатов смотрел в пространство перед собой.

– Юрий Николаевич.

– Да, – очнулся полковник, – что?

– Я говорю, еще что-нибудь?

– Что «еще»?

– Принести.