Скрипка Страдивари (из записок в блокноте)

Лев Рахлис Скрипка Страдивари (из записок в блокноте)

"Там, где кончаются слова, начинается музыка." (Генрих Гейне)

Была у меня скрипка. Скрипка очень старая, но звучание её было хорошим, она держала строй, и ни разу не была в ремонте. За такую ценность я любовно называл её «Страдивари».

Хотя, конечно ей до Страдивари далеко.

Ещё будучи студентом, учась в институте часто играл на скрипке на студенческих вечерах, капустниках… Часто скрипка выручала меня в разных ситуациях.

И знакомство с моей будущей женой произошло тоже с помощью скрипки.

В одной из наших встреч, возможно я подумал тогда, вот сыграю сейчас для неё что-нибудь классическое и если она дослушает до конца произведение, значит я женюсь на ней.

Чтобы как то прожить на скромные студенческие стипендии, приходилось нелегально подрабатывать в других местах. И тут пригодилась моя скрипка. Мы с друзьями создали квартет из самодеятельных музыкантов.

Первое выступление с этим созданным квартетом начали играть на танцах в клубе. Могу сказать, что это был первый в городе квартет в конце 50-х, играющий по вечерам на танцах в клубе. Потом уже намного позже появились и другие оркестровые ансамбли…

Молодёжь буквально валила на эти наши танцевальные вечера. Аншлаги были постоянно. Квартет быстро стал популярным в городе. Нас стали приглашать и в другие клубы. У нас появились деньги, что облегчило наше студенческое существование.

Но долго это продолжаться не могло. Руководство института узнав о самовольной работе вне института, запретило нам играть и лишило стипендии нас на один месяц.

История скрипки.

Я родился в маленькой деревушке Лугины — на Украине. Это сейчас Лугины вырос в посёлок городского типа. А тогда…

В детстве родители, боясь чтобы из меня не вырос олух, решили отдать меня учиться ремеслу на скрипке.

(фрагмент из поэмы «Петуховка»)

Боясь, чтоб из меня не вырос олух,

Родители мои решили как-то

Договориться с местным музыкантом,

Единственным в деревне скрипачом,

Который бы три раза на неделе,

За плату, разумеется, не даром,

Меня учил бы хитрому искусству

И делал человека из меня.

Иосиф Соломонович Шапиро,

Как говорят, нередко был "под мухой",

И красный нос, похожий на картошку,

Не очень украшал его лицо.

Берег он скрипку в бархатном футляре,

Ласкал ее, лелеял, как ребенка,

Ухаживал за ней благоговейно

И канифолью натирал смычок.

На свадьбы, вечеринки и гулянки,

На похороны или на поминки

Иосиф Соломонович Шапиро

Всегда, как на работу приходил.

Отстегивал зажимы на футляре,

Пощипывал кривым мизинцем струны,

И осторожно, затаив дыханье,

Неторопливо скрипку доставал.

Он с нею никогда не разлучался.

Таскал ее по чайным и столовым.

Они смотрели вместе кинофильмы

И покупали в магазине хлеб…

Давно уже нет учителя скрипача Шапиро. Была война. В Киеве уже орудовали немцы.

Нашу семью эвакуировали на Урал.

А Иосиф Соломонович Шапиро, он был уже стар, остался в городе. Провожая нас в эвакуацию, он подарил мне эту старую скрипку с футляром, там же лежал смычок, такой же старый как и он.

Иосиф Соломонович говорил всегда, что я был лучшим его учеником и надеялся, что я стану скрипачём.

Я с трепетом принял этот подарок, прослезился, обнял старика и понял, что я его вижу в последний раз. Я стал ещё бережней относиться к скрипке, точно также, как и Иосиф Соломонович — лелеял её и ласкал. Я с ней ни расставался ни на секунду. Память детства и скрипача, удивительного человека и музыканта.

И теперь уже в наших семейных вечерах, посиделках, я часто брал скрипку в руки и напевал…

Но однажды, вот на таком же семейном празднике после игры на скрипке, я случайно не положил её в тот самый старый футляр Иосифа Соломоновича. И кто-то опять таки случайно, задел её и уронил на пол. О боже, что тут началось!

Скрипка была повреждена, треснута. Я был расстроен!

Мне посоветовали пригласить мастера скрипичного дела, чтобы он мог определить, возможно ли её как то востановить.

Когда мастер увидел скрипку он обомлел и глаза его засветились. Мы не поняли от чего это он так.

Это уже потом спустя время.