Скрипнула дверь Мавзолея (СИ)

В зал при этих словах запустили журналистов, которые наперебой загалдели:

- Будет ли продолжаться первая мировая война с Германией?

- Отмените ли вы Брестский мир?

- Есть вероятность, что вместе с красными встанут из могил и белые?

Владимир Ильич не привыкший к такому поведению журналистов на несколько минут потерял речь и отозвался не сразу:

- Архиважной для нас задачей остается борьба за счастье простого народа, потому весь непростой народ нам придется снова расстрелять! - и тут же покосился на журналистов и представителей других партий.

.................................................................................

А спустя пару часов в кабинет Владимира Ильича без стука вошел Троцкий с каким-то живым и чрезвычайно вертким молодым человек и без всякого предисловия сказал:

- Вот, Володя, это ваш личный имиджмейкер.

- Из немцев что ли, - не понял Троцкого Ильич.

- Да наш вроде, но ремесло свое называет словом иностранным. Будет вас учить, как перед журналистами себя держать и на их скользкие вопросы отвечать.

- Да ты, Лева, что, уже и забыл, как с ними надо разговаривать? В наших маузерах что ли патроны пересохли?

- Не в том дело Ильич, политическая обстановка в мире другая, не признает нас пока мировая общественность, в кольце врагов мы сейчас. Я вчера в Америку Бушу звонил, так он сказал, что с русским моргом разговаривать никогда не станет. - Лев Троцкий вздохнул, и подтянул вечно спадавшие у него кожаные штаны.

- Что же я не такое говорю, по-твоему, - насупился Ильич, но ему уже ответил угодливо приседающий имиджмейкер:

- Вы, Владимир Ильич, пока еще путаете основные фигуры на политической доске. Вот, например, украинского лидера Ющенко, оговариваясь наверно, называете батькой Махно, грузинского Саакашвили с Джугашвили-Сталиным путаете, а он у вас пока в соседнем кабинете бумаги вечно пишет и в стол прячет...

- Так какое же он после этого не Махно?- взвился Ильич, - Украину от Москвы отбил и германцам хочет передать.

- Опять путаете, - поправил его имиджмейкер, - сейчас принято земли отдавать не германцам, а американцам, так считается более надежным. Вот, еще, главное, не надо грозить в сторону прибалтийских стран, они и так обижаются на советскую оккупацию.

- А причем здесь красные, их еще до нас, сотни лет назад какой-то русский царь оккупировал, по просьбе их же трудящихся.

- Да они за ту оккупацию уже не обижаются, им...- недоговорил  имиджмейкер. Ленин и Троцкий схватили его под руки, вытолкали из кабинета и спустили с лестницы.

Уже завершая свой последний кувырок по лестнице, имиджмейкер увидел, как на подоконнике мертвый Петька взасос целует мертвую Анку-пулеметчицу, лезет ей под кофту, из под которой блестят обглоданные временем кости.

- Свят-свят, - едва успевает прошептать молодой человек, как с хрустом ломается его живая шея и карьера первого и последнего красного имиджмейкера.

 .....................................................................................................

А тем временем в Берлине Владимир Путин, ослепленный вспышками фотокорреспондентов, стоял на крыльце больницы, где только что прошел требуемый тест на живое, чтобы успокоить западный мир, что к ним приехал именно законный президент России, а не какой-нибудь воскресший и переодетый комиссар. Вопросы сыпались на него прямо ниагарским водопадом:

- Будет ли продолжаться первая мировая война между Россией и Германией?

- Соблюдаются ли в России права живых и права мертвых, и есть ли среди вновь воскресших граждан позитивно думающие правозащитники, которым надо помочь?

- Есть ли возможность у России также посодействовать немцам в оживлении Гитлера и хотя бы нескольких дивизий фашистского вермахта, чтобы и у Запада тоже появилась не убиваемая современным оружием темная сила, способная остановить продвижения орд Ленина-Сталина в глубь Европы?

- Когда в России наконец-то начнет оживать и белая гвардия, загробные права которой явно ущемлены?

Владимир Владимирович, как опытный политик выбрал для ответа только последний вопрос о воскрешении белой гвардии и уклончиво пообещал:

- Мы работаем над этим вопросом, но цена на газ для Европы останется неизменной.

Глава 2

В центре Москвы, на бывшей Лубянской площади, к постаменту обрубленного памятника Дзержинскому была угодливо приставлена лесенка, и хозяин памятника собственной персоной взобрался на постамент и заржал на всю площадь таким сатанинским голосом, что в кабинетах ФСБ зазвенели стекла и посылались со стен его собственные портреты.

В стенах здания жгли документы, но коридоры, как вихрь, наполняли собой старые чекисты в кожанках и естественным образом мешались с живыми сотрудниками ФСБ.

- У вас все номера перепутаны!- орал на живых усатый чекист с подвязанной на груди раненной рукой, - Где, мать вашу, мой 42 кабинет?

Словно тени ложились на тени, будто стон шел по этажам, но, как отлаженная за век машина, новое ЧК реставрировалось в старое ЧК.