Скрюченный домишко. День поминовения

Да, Розмари Бартон она ненавидела. Если бы мысли могли убивать, она бы ее убила. Но мысли не убивают... Мысли — не инструмент для убийства...

Как прекрасно выглядела Розмари в тот вечер в «Люксембурге», в дамской комнате — с ее плеч спадала накидка из серой лисы. Болезнь обострила ее черты, кожа стала белее — хрупкость сделала ее красоту еще изысканнее. Она стояла перед зеркалом и наносила последние штрихи на лицо...

А сзади стояла Сандра и смотрела на их отражение в зеркале. Ее собственное лицо, словно скульптура, было холодным и безжизненным. Про такую можно сказать: бесчувственная.

И тут Розмари: «О-о, Сандра, я все зеркало захватила? Уже закончила. Этот жуткий грипп меня доконал. Ну и видок у меня... Совсем слабая, и голова раскалывается».

Сандра вежливо, озабоченным голосом: «И сейчас болит голова?»

«Есть немного. Аспирина не найдется?»

«Есть его заменитель».

Открыла сумочку, достала капсулу с лекарством. Розмари взяла.

«Пусть будет в сумочке, вдруг понадобится».

При этой сцене присутствовала деловая темноволосая секретарша Бартона. Она тоже подошла к зеркалу, немного припудрила нос. Симпатичная девушка, почти красивая. Сандре показалось, что Розмари она недолюбливает.

Потом все они вышли из дамской комнаты — первой Сандра, потом Розмари, за ней мисс Лессинг и, конечно же, Айрис, сестра Розмари, она тоже была там. Оживленная, с большими серыми глазами, в белом, под школьницу, платье.

Оставалось присоединиться к мужчинам в зале.

Рядом возник важный метрдотель и предложил отвести их к столику. Они прошли через большую арку-купол, и абсолютно ничто не предвещало, что одной из них суждено найти здесь свою смерть...

Глава 6 ДЖОРДЖ БАРТОН

Розмари...

Джордж Бартон опустил бокал, глаза его, по-совиному неподвижные, смотрели в огонь. Выпитый алкоголь пробудил в нем сентиментальную жалость к собственной персоне.

До чего она была очаровательна! Он всегда был от нее без ума. Она это знала, а он почему-то полагал, что она над ним только подсмеивается.

Даже предлагая ей выйти за него, он не был уверен в ответе. Мялся, гримасничал, что-то бормотал. Выставил себя последним идиотом.

— Знаешь, старушка, ты только скажи — а я готов. Дело дохлое, сам понимаю. Ты и смотреть на меня не захочешь. Дурак — он дурак и есть. Правда, у меня что-то типа компании. Но ты же знаешь, как я к тебе отношусь, верно? Так что имей в виду — я тебя жду. Знаю, шансов у меня — кот наплакал, но решил, что надо тебе сказать.

Розмари тогда засмеялась и поцеловала его в макушку.

«Ты такой милый, Джордж, твое трогательное предложение я запомню, но замуж пока не собираюсь».

На это он ответил вполне серьезно:

— Ты права. Надо как следует оглядеться по сторонам, время есть. А уж потом выбирать.

Он и не надеялся по-настоящему, что она согласится, разве что в мечтах. Поэтому едва не ошалел, когда Розмари сказала, что готова выйти за него.

Разумеется, она его не любила. На этот счет у него сомнений не было. Ведь она так прямо ему и сказала:

— Ты меня понимаешь, правда? Я хочу спокойной устроенной жизни, хочу быть счастлива. С тобой у меня все это будет. А влюбляться я устала. Всегда эта любовь уводит куда-то не туда, дело кончается разрывом. Ты мне нравишься, Джордж. Ты симпатичный, забавный, милый и в восторге от меня. Меня такой расклад вполне устраивает.

Он ответил слегка невпопад:

— Потихоньку-полегоньку все утрясется — и будем счастливы, как дети.

Нельзя сказать, что он сильно ошибся. Они были вполне счастливы. Хотя в душе Джордж переживал, считал, что он ей не пара. И легкой жизни ждать не приходится. Он человек вполне обычный; вероятно, скоро он наскучит Розмари. Значит, время от времени она будет чудить. Он приучил себя к этой мысли — она будет чудить!

Но ее причуды не будут длиться долго — в этом Джордж был твердо уверен. Розмари всегда будет возвращаться. Главное, сжиться с этой мыслью — и все будет хорошо. Потому что к нему она относилась нежно. Ее привязанность к нему была постоянной и устойчивой. А ее флирты и интрижки существовали как бы сами по себе.

Он приучил себя относиться к этому спокойно. Сказал себе: «Розмари так красива, темпераментна и впечатлительна, что подобное просто неизбежно». Но в этом уравнении он не учел один важный элемент — собственную реакцию. К легкому флирту с тем или другим молодым человеком он мог относиться спокойно, но когда запахло серьезным романом...

Он это учуял сразу — потому что она изменилась. Стала более взбудораженной, еще больше похорошела, вся лучилась и сияла. А потом интуитивную догадку подтвердили факты — конкретные и мерзкие.

Однажды Джордж вошел в ее гостиную, и она машинально прикрыла рукой листок, на котором что-то писала. Он все понял — письмо любовнику.

Потом, когда она вышла из комнаты, он подошел к столу, на котором лежал блокнот. Письмо она унесла с собой, но часть текста отпечаталась на следующем листе, какие-то слова можно было разобрать. Он подошел с блокнотом к окну и увидел написанные летящим почерком Розмари слова: «Мой обожаемый и любимый...»