Скрижаль невозможности. Рождение ассасина

Весь вечер я усердно изображал безумную радость по поводу выхода в море, пропустил пару стаканов вместе с командой, после заката сменил капитана у штурвала, а примерно в полночь слегка поменял курс, радуясь облакам, скрывшим звезды и не позволяющим заметить это изменение. Было серьезное опасение, что капитан в силу громадного опыта почувствует неладное, но поскольку он принимал активное участие в утряске и усушке груза, мой маневр остался незамеченным ровно до того момента, когда что-то изменить было уже невозможно.

Как я и рассчитывал, багровые паруса появились по правому борту на рассвете. Мне стоило подготовиться, а потому, заклинив штурвал, я поспешил скрыться в трюме.

Переполох начался минут через десять. Поднятый по тревоге капитан мгновенно протрезвел от увиденного и даже попытался навести какой-то порядок, но преуспел в этом слабо. Еще через время заскрипели шлюпбалки, оповестив меня о том, что самые трезвые члены команды решили попытаться спастись бегством с обреченного корабля, на полном ходу приближающегося к своей гибели. Ориентируясь лишь по звукам, я, тем не менее, прекрасно представлял, что происходило снаружи. Вот грянул залп бортовых орудий, и книпеля с характерным свистом обрушились на такелаж шхуны. Вот с хрустом переломилась бизань мачта, пав в сражении с бешеным железом. корабль ощутимо дернулся, замедляя ход. Еще несколько минут томительного ожидания, и на палубу посыпались абордажные крюки. Корпус застонал, подтягиваемый против воли к борту атаковавшего нас мановара. С глухим стуком упали абордажные трапы, по которым с топотом и гиканьем на палубу устремились захватчики. Недолгий лязг железа и предсмертные вскрики членов обреченной команды завершили скоротечное морское сражение, которое и сражением было сложно назвать. Началась вторая, самая рискованная часть моего плана. Скрывшись под пологом невидимости, я ужом выскользнул из трюма и по одному из трапов метнулся на вражеский корабль. Забиться в самую глухую щель, затаиться, спрятаться так, чтобы не быть обнаруженным... Я помнил, как первый раз оказался на пиратском корабле и водил за нос всю команду, но прекрасно осознавал ту колоссальную разницу, что разделяла две эти, казалось бы, столь похожие ситуации. Ничего не зная о системах обнаружения, имевшихся на борту, я действовал с максимально возможной осторожностью. Иконки различных долгоиграющих бафов занимали несколько рядов, практически вдвое поднимая мои характеристики. Мне необходимо было продержаться несколько часов, и я твердо вознамерился это сделать. Изначальную идею спрятаться в трюме я отверг, когда увидел, что команда споро перетаскивает туда груз с захваченной шхуны. Каюты капитана и офицеров я даже не рассматривал, да и вообще, идея скрываться внутри корабля не казалась мне перспективной, поскольку грозила вероятностью оказаться запертым в самый нужный момент. Убежище мне предоставила одна из шлюпок, принайтованная по правому борту и по случаю походного положения закрытая плотным тентом. Вновь пришлось ориентироваться лишь по звукам. Команда закончила перенос груза, трапы были убраны, абордажные крючья отцеплены. Мановар отошел от разоренной шхуны и слитным залпом бортовых орудий прекратил существование корабля, приютившего меня на прошедшую ночь.

К счастью, в традиции команды не входила проверка шлюпок после сражения, так что мое появление на борту осталось незамеченным. Мне оставалось лишь ждать, поэтому я даже позволил себе вздремнуть под мерное покачивание шлюпки. Проснулся я от невыносимой духоты. Поднявшееся солнце разогрело тент, превратив внутренности моего пристанища в импровизированную деревянную духовку. Несмотря на наличие в сумке артефакта с заклинанием климат-контроля, единственное, что я позволил себе — чуть приподнять тент, впуская внутрь свежий морской воздух, да сделать несколько экономных глотков из фляги с водой, поскольку совершенно не был уверен, что активация магического устройства не привлечет к себе внимания. Ради успеха всего предприятия приходилось терпеть.

Наконец по истечении двух бесконечных часов, когда я уже почти готов был плюнуть на все и попытаться найти себе местечко попрохладней, пронзительно заверещала боцманская дудка, оповещая команду о появлении на горизонте новой цели. Резкий крен корабля сообщил о смене курса. Мой план переходил в свою заключительную стадию, и пора было выбираться на оперативный простор. Обновив некоторые бафы и вновь уйдя в состояние невидимости, я без сожаления покинул жаркое нутро шлюпки и начал пробираться к своей главной цели.