Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга [сборник]

Морав подошел к пылающей краде на деревянных, негнущихся ногах и встретил подбадривающий взгляд Рогволда. Волхв держал в руках ножны с вложенным в них мечом. Мораву одного взгляда на оружие хватило, дабы определить, что такого меча ему еще не доводилось видеть. Даже у вождя Яролада ножны были поплоше, не говоря уже о «яблоке» рукояти, на которой сверкал, словно кровавый глаз, большой красный камень.

Оружие явно было заморским, о чем свидетельствовала оковка ножен: на медном устье неведомый мастер вычеканил крылатых львов, а наконечник выполнил в виде волчьей пасти, заглатывающей ножны. Их изготовили из черного дерева и покрыли лаком, который местами несколько пообтерся. Видимо, оружие не раз побывало в сражениях. На перевязь пошла прочная бычья кожа – толстая, но очень мягкая, с вытисненными на ней рунами.

– Прими этот меч, сын мой! – торжественно провозгласил Рогволд и надел на Морава перевязь с мечом. – Ты достойно выдержал испытание.

Морав, едва сдерживая бурное ликование, выхватил меч из ножен, поднял его высоко над головой и взялся руками за оба конца.

– Гой! Гой! – Боевой клич русов взметнулся к небу.

– Именем Света, именем Рода, именем силы его! – Рогволд начал творить молитву. – Перун насылает благость на призывавших ее. Силу и славу, твердость и ярость, даждь нам Перун в бою. Громом явленный, будь вдохновенным, волю яви свою. Именем Сварога воину силу даждь. Сыну и брату, другу и вою, волю свою яви. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди! Гой!

– Гой! – проревели русы.

И в этот момент раздался раскат грома. В предвечерней тишине он зазвучал особенно мощно и гулко. Все мигом притихли и обратили взоры на запад. Оттуда надвигалась гроза. Молнии кромсали черные тучи, и небо над лесом озаряли яркие всполохи.

«Перун подал знак… Что он означает?» – озабоченно думали одни волхвы. «Не к добру все это…» – мрачно вздыхали другие. «Быть сечи великой…» – сделали вывод опытные вои. Только Морав, по-прежнему держа над головой светлую стальную полоску клинка, глядел в бескрайний небесный простор, на котором начали появляться первые звезды, и чувствовал необычайную радость и прилив богатырских сил.

Глава 4. Скедия

Морав неторопливо шагал у самой кромки прибоя и размышлял. После того как ему вручили меч, в его движениях исчезла юношеская порывистость и появилась мужская солидность и обстоятельность. Он посуровел, подтянулся и даже, как казалось со стороны, раздался в плечах.

Меч, дар Рогволда, вызвал восхищение не только у Морава, но и у видавших виды воев. На ладонь длиннее мечей дружинников, он имел широкий дол, конец клинка был не округлый, как обычно, а острый, но главным его достоинством была чрезвычайно прочная сталь, из которой изготовили оружие. Серебристый клинок с узором, похожим на завитки сизого дыма, был очень красив. А чего стоила рукоять! Она была бронзовая, с рельефным орнаментом в виде невиданных чудовищ, перевитых гибкими растениями.

Что касается красного яхонта[126], вставленного в «яблоко», то он и вовсе имел огромную цену. Мало того что яхонты привозили из-за далекого моря, так они еще были и самыми сильными оберегами, потому что посвящались Яриле – богу солнца, обладающему неудержимой силой, страстью и чистотой помыслов.

Мораву было о чем подумать. Все его мысли занимали приготовления к предстоящему походу. Дело заключалось в том, что все юноши, прошедшие посвящение, становились молодыми воинами-«волками». Некоторое время они должны были жить вдали от городища волчьей жизнью, воюя и занимаясь разбоем, дабы доказать свою молодецкую удаль, чтобы их потом приняли в младшие дружинники. На общем совете посвященных все они в один голос выбрали себе форинга – вожака. И им оказался Морав!

Сокол шутил:

– Мы теперь твои верные хускарлы![127]

Это доверие стало для Морава большой неожиданностью. Его угнетала отчужденность бывших товарищей по детским играм, которые не очень желали с ним общаться и (как ему казалось) смотрели на него словно на чужака. А тут – форинг! И только на следующий день он понял, почему так случилось.

Перед советом Рогволд вынес из дома уже готовую шкуру белого волка, с поклоном вручил ее Мораву и велел надеть. Юноша исполнил его наказ с некоторым внутренним сопротивлением. Ему казалось, что появиться в волчьей шкуре перед сверстниками будет не совсем прилично. Могло создаться впечатление, будто он кичится тем, что добыл такого редкого и знатного зверя.

Морав понял замысел хитроумного волхва лишь тогда, когда показался своими товарищами, которые вечерней порой в полном воинском облачении собрались у костра за пределами городища, на лесной поляне. Рогволд хорошо знал, какими способностями обладает Морав, поэтому считал, что форингом «волчьей дружины» должен быть только его ученик, хотя среди посвященных находился сын вождя племени Яролада, которого звали Гардар. Это был крупный заносчивый юноша, который уже примерялся к отцовскому жезлу власти. Сила у него была большая, но умом он не блистал, и это обстоятельство очень удручало его родителей.