Скрижаль Тота. Хорт – сын викинга (сборник)

С рыцарем в седле дестриэ уверенно справлялся с пехотой и легкой кавалерией. Всадник на такой лошади мог опрокинуть десяток пеших воинов, стоящих друг за другом. Но большой вес закованного в броню всадника затруднял прыжки, а рогатки, болота и широкие канавы для дестриэ были вообще труднопреодолимы.

Все это приводило к быстрой утомляемости мощных жеребцов, поэтому на полях сражений нужны были и лошади поплоше, меньшего веса и размеров, особенно когда дело касалось доставки донесений или разведки. Похоже, берберийская лошадка как раз и служила военному лазутчику, потому как в мирной жизни ее качества были лишними.

– …Какого дьявола мы должны ждать?! – вопрошал кто-то недовольным скрипучим голосом. – Уже перевалило за полночь, в замке все давно спят, мы возьмем барона голыми руками. Штурмовых лестниц и арканов с крюками у нас вполне достаточно, брать замки приступом людишки обучены, не впервой, поэтому на рассвете мы уже будем наслаждаться добрым вином из винных погребов барона и тискать его женщин. Мессир, командуйте! Мои парни измаялись в ожидании настоящей работы.

– Заткнись, Эбергунд! – рявкнул рыцарь. – Спешка нужна только при ловле блох. И то не всегда. Блохи, как объясняют святые отцы, божьи создания, которых запрещается трогать. Только в крайнем случае, когда вообще невмоготу. При этом их нельзя давить, а нужно ловить и выпускать на волю. Так вот, наш крайний случай наступит ближе к утру, когда сон особенно крепок. Вот тогда и начнем.

Разбойники хотят захватить замок! От речей рыцаря, который, как оказалось, был предводителем разбойников, Хаго совсем проснулся. В голове, как большие навозные мухи, зароились нехорошие мысли. Если разбойники возьмут замок приступом (а это вполне может случиться), тогда рыцарям, за которыми он обязан следить, грозит большая опасность. И тогда херру Альдульфу не видать «Изумрудной скрижали» как своих ушей.

Впрочем, насчет этого ценнейшего артефакта у Хуго начали появляться несколько иные соображения. Но он пока не давал им возможности вырваться наружу, и они варились в его черепной коробке, словно каша в котелке.

Чем отличается солдат от простого обывателя? Тем, что при малейшей возможности погружается в сон. Тому способствовало слишком большое нервное напряжение, которое снималось только во время сна. А разбойники были почти солдатами, с такими же обязанностями, с постоянными мыслями о неминуемой гибели. Даже дисциплину среди этого буйного племени убийц и грабителей вожаки шаек держали на высоте – как в армии. Неуправляемые и чересчур буйные разбойники плохо кончали. Собственно говоря, как и в воровской гильдии Аахена. Атаман воров расправлялся со строптивцами нещадно.

Поэтому, едва разбойникам объявили, что приступ замка намечен на раннее утро, они тут же попадали на землю и практически мгновенно уснули. Бодрствовали только рыцарь с оруженосцем (заметно было, что он сильно волновался) и атаман разбойников Эбергунд, кряжистый лохматый тип с кривыми ногами. Он был недоволен решением рыцаря и ходил по дальнему краю поляны, что-то мрачно бубня себе под нос.

Убедившись, что разбойники крепко спят, – их храп распугал все лесное зверье на много клафтеров вокруг – храбрый мальчик тихо слез с дерева, забрался в седло (из предосторожности он оставил лошадку нерасседланной) и поторопился убраться подальше от опасного соседства. Оказавшись в глубокой ложбине, которая вела по направлению к замку, Хаго некоторое время размышлял, а затем решительно тронул поводья, и берберийская лошадка перешла на рысь.

Юному воришке нужно было спешить…

– Господин, господин, откройте ворота! – умолял Хаго, оказавшись у стен замка. – Умоляю, впустите меня в замок!

– Вали отсюда, пока я тебя не пристрелил! – рычал ночной страж.

Им оказался Бадо. Утренняя смена всегда была несладкой, а тут еще вчера кнехт забежал на часок к своей пассии, которая сначала устроила ему скандал уж непонятно, по какой причине, а затем едва не замучила в постели. Бадо поспал всего ничего, и сержант едва поднял его, чтобы кнехт сменил одного из стражей в надвратной башне.

Не выспавшийся и злой, как три тысячи чертей, Бадо сначала сорвал злость на своем молодом напарнике, а затем ему на зубок попался одинокий всадник, который рвался проникнуть за стены замка.

При свете утренней зари (да и луна еще не ушла на покой) кнехт разобрался, что перед ним не рыцарь, а какой-то мещанин, и это обстоятельство еще больше разозлило Бадо.

– Шляются по ночам разные… – Кнехт выругался. – Жди до рассвета! И то если мессир позволит.

Пустить стрелу в мальчика он все же не решился. Хотя и намеревался поначалу. Уж больно жалко тот выглядел. Будут потом в казарме над ним насмехаться, какую «знатную» птичку он подстрелил. Сраму не оберешься.

– Господин, у меня важные сведения! – не умолкал Хаго, с тревогой оглядываясь через плечо.

Он боялся, что скоро появятся разбойники, и тогда ему придет конец.

– Что тут за шум? – неожиданно послышался хрипловатый спросонку голос, и рядом с Бадо выросла внушительная фигура сержанта. – Солдат, кто это?