Скрижали

…В сущности малознакомый человек появляется в горькую для тебя минуту, покупает билет, сажает рядом с собой в самолёт, и вот ты оказываешься на этих улицах, где в молодой лоснящейся траве газонов разгуливают майны — индийские скворцы, с минарета раздаётся призыв муэдзина, а около памятника Низами сидят на корточках студенты с какими‑то плакатиками в руках.

Артур так толком и не понял, зачем Стах появился в Москве, почему, пока летели в самолёте, вдруг напомнил о том, как пять лет назад, когда они находились на глухом кордоне у Шахского озера, туда прикатил рыбачить кинорежиссёр Бобо Махкамбаев — местная знаменитость. Почему Стах о нём заговорил, почему вчера вечером, едва приехали из аэропорта, стал звонить именно ему и был просто сломлен, узнав, что Махкамбаев утром улетел на неделю со своей новой картиной в Сирию на фестиваль.

— Зачем он тебе сдался? — спросил Артур, видя, как Иван Степанович обескураженно сидит у телефона.

— Да низачем! Да пусть они все горят со своими фестивалями!..

Сворачивая с оживлённой городской магистрали в тихую улочку, в конце которой, как он помнил, за длинным забором находился служебный ход в Ботанический сад, Артур вдруг заподозрил, что Стаху для чего‑то нужно свести их вместе — его, Артура, и Бобо Махкамбаева.

«Какие‑нибудь провинциальные интриги, суета жизни», — подумал он, открывая калитку и проходя мимо пустой будки вахтёра.

Асфальтовая дорожка вела его мимо распускающихся кустов роз, высоченной магнолии, лиственниц, вела к виднеющемуся за рощей плакучих ив стеклянному дворцу оранжереи, чей прозрачный купол сверкал на солнце.

Вход в оранжерею оказался запертым. Артур нажал на кнопку звонка. Через минуту дверь отворилась. На пороге с папиросой в зубах стояла дородная дама в сатиновом халате. Мочки её ушей оттягивали тяжёлые золотые серьги с зелёными камнями.

— Вам кого?

И тотчас за её спиной раздался голос:

— Господи! Неужели вы? Ирина Константиновна, да это Артур Крамер! Заходите же, Артур! Как я рада, что вы снова здесь. С приездом!

— Спасибо. — Артур обнял прильнувшую к нему хрупкую женщину, тоже одетую в синий халат, резиновые сапоги. — Нина, как здоровье? Как дела?

— Артур, с тех пор все хорошо. Представьте себе!

— Ну и слава Богу.

Они сидели втроём в лабораторной комнате, уставленной по углам высокими штабелями цветочных горшков, пили чай с лепёшкой.

…Вот так же сидел он здесь пять лет назад, приведённый тем же Стахом, попросившим хотя бы посмотреть его насквозь больную знакомую — работницу Ботанического сада.

Нина тогда чуть припоздала, вошла запыхавшись, принаряженная. На ней был надет розовый беретик, красный плащ, красные сапожки. Согласно провинциальным понятиям о моде, сумочка была в тон — красная, и даже перчатки тоже красные. Когда она сняла плащ, обнаружился красный костюм.

Выяснилось, что Нина уже много лет страдает — аритмия сердца, высокое давление, вегетативно–сосудистая дистония. Чего только у неё не было, целый букет болезней. В каких только клиниках она не лежала, врачи уже предлагали перейти на инвалидность.

— А какие обои у вас в квартире? — насторожился Артур.

— Бордовые.

— Вы замужем?

— Да.

— Постель застилаете красным шёлковым покрывалом?

— Да.

— Нина, я вижу, у вас пристрастие к красному цвету… Что такое цвет с точки зрения физики? Это вибрация определённой частоты. Кроме некоторых случаев, когда эта вибрация целительна, например в случае кори, рожистого воспаления, повторяю: кроме этих случаев, она чрезвычайно вредна. Я не буду вас лечить. Избавитесь от всех своих бед сами. Немедленно вместе с мужем переклейте обои, перекрасьте или избавьтесь от всех вещей красного цвета.

Через месяц, уже в Москве, он получил восторженное письмо. «Я все сделала и как бы заново родилась! — писала Нина. — Забыла о болезнях. Мы с мужем так вам благодарны».

Сейчас, попивая чай из пиалушки, глядя на Нину, которая с жаром пересказывала эту историю Ирине Константиновне, он вспомнил о том, что учение о красном цвете получил из отрывка древнего труда, частично вошедшего потом в его конспект, подумал и про то, что вот сейчас начнётся очередная «цепочка», как он называл это явление, когда один исцелившийся приводит другого больного, тот — третьего…

Ирина Константиновна, размяв своими толстыми пальцами в кольцах и раскурив «казбечину», не без волнения произнесла:

— Артур, вы обязательно должны сегодня же прийти ко мне в гости!

— А в чём дело? Легкие?

— Да, у меня был туберкулёз. Но залечен! Собственно, откуда вы это знаете? Я не лечиться, не бойтесь. У меня для вас такой сюрприз, не пожалеете.

— Сюрприз?

— Говорю: не пожалеете! — Она властно заставила записать адрес. — Жду вас сегодня в 18.30!

После этого перешла к другому столику, села к микроскопу, а Нина повела Артура осматривать оранжерею.

— Вы боитесь змей? — Они шли по круглому залу с цветущими экзотическими растениями.

— Боюсь, — признался Артур и спросил в свою очередь: — Что это за танк с папиросой? Терпеть не могу, когда на меня давят.