Скромная семейная свадьба

– Ой, что вы, – защебетала она. – Я адвоката жду. Фьорд Плевако – настоящий волшебник. Неделю назад защищал Деллу. И что вы думаете? Он сумел убедить судью, что она фактически невиновна, а главный преступник – это Феррейра, который все придумал и организовал. Делла лишь не смогла устоять против его уговоров помочь сыну, а другой возможности она не видела. Мы к тому времени столько денег на адвокатов истратили, просто ужас какой-то, и никто, никто не смог нам помочь. – Она всхлипнула и стала искать платок в сумочке, но не нашла и продолжила почти спокойно: – Вот и получилось, что Феррейра предстал как корыстный преступник, а она – как любящая мать, на все готовая ради сына. Дали ей всего три года, а могли все пятнадцать, как Феррейре. И у нее уже такие планы, такие планы творческие, – возбужденно зашептала она, придвинувшись ко мне так, чтобы слышала это лишь я. – Она начала в заключении писать роман под названием «Моя свобода» и даже закончила половину первой главы, представляете? Я читала, и что могу теперь сказать… Это шедевр, не побоюсь этого слова. Столько чувств, столько выразительности! Уверена, он непременно взорвет наше общество, как только выйдет.

Что ж, в заключении у фьодины Нильте будет достаточно времени, чтобы написать не один, а много больше романов. Вот только если она пишет так же, как рисует ее невестка, взорвать своим романом общество ей удастся разве что в случае размещения в каждый томик настоящей взрывчатки.

– Скоро заседание по досрочному освобождению мужа, – продолжала делиться с нами Алисия. – Появились смягчающие обстоятельства. – Она выразительно погладила себя по плоскому животу. – В деле Феррейры его показания тоже сыграли свою роль. Антер много знал про его делишки во время учебы, про все и рассказал.

Увы, теперь не удастся сбыться мечтам фьордины Нильте, что сын разведется и найдет жену более обеспеченную. Хотя за три года, что она проведет в отдалении от семьи, наверняка найдет в себе силы принять сложившееся положение вещей и будет рада внуку или внучке, кто там у них получится.

– Фьордина Нильте, добрый день, – сказал подошедший адвокат. – Что-то вы рановато подошли. Волнуетесь? Не стоит. Уверяю вас, все пройдет просто прекрасно, и на выходе из родильного отделения вас непременно будет встречать счастливый отец малыша.

– Надо же, какая беспринципность, – заявил непонятно откуда взявшийся Бруно, который стоял в нескольких шагах от нас. – Сначала защищали нас, потом – Нильте, потом – опять нас, а теперь – снова Нильте. Вам не кажется, фьорд, что ваша профессия сродни проституции?

– Клиент всегда прав, – невозмутимо ответил фьорд Плевако.

– Но все-таки хоть какая-то брезгливость должна быть, – распалялся Бруно. – Как можно быть таким… таким… – Ему так и не удалось подобрать слов, отражающих его чувства.

– Видите ли, фьорд Берлисенсис, – ответил ему адвокат, – это моя работа. То, за что я получаю деньги. У меня нет богатых родителей, и я привык отвечать за себя сам. И свои проблемы я тоже привык решать сам. Я не впутываю в них своих близких, в отличие от некоторых, за которых то бывшая девушка залог вносит, то сестра во всем помогает, то бабушка решает проблемы с невестами.

Бруно сжал кулаки, но ответить ему было нечего, видно, адвокат знал, что говорил, с невозмутимым видом целил в самые больные места и выглядел при этом намного достойнее своего соперника. То, что они соперники, не вызывало сомнений, достаточно было увидеть, как эти двое смотрят друг на друга. Чувства их были живыми и очень сильными.

Мне вдруг опять стало ужасно жаль Тересу, о которой уже все благополучно забыли. Она погналась за фальшивым блеском богатства, ничего и никого не жалея на своем пути, за что и поплатилась. Теперь ей никогда не узнать, что значит любить и быть любимой. А ведь все вокруг нас, так или иначе, любят, любимы и счастливы. Даже фьордина Берлисенсис, в своем весьма преклонном возрасте, встретила человека, который смог ее понять и полюбить такой, какая она есть. Алисия Нильте выглядит такой счастливой только при мысли, что скоро воссоединится с мужем. Интересно, будет ли давняя любовница Даниэля из Кестии поддерживать и навещать его в тюрьме все эти долгих пятнадцать лет? Впрочем, нет, мне это совсем не интересно. Какая разница, что там будет с моим бывшим женихом, если у меня есть Андрес?

Как же это здорово, что он у меня есть. И любовь у нас самая что ни на есть настоящая!