Скромное обаяние художника Яичкина (Божий одуванчик - 2)

Вообще- то мы с Катериной честно собирались накрыть огромную поляну, чтобы отметить наше избавление от буфета, Яичкина, Рембрандта и Зямочки должным образом. Мы даже вчера составили огромный список продуктов, которые надо закупить для праздника. Но Катерине пришлось срочно бежать на работу и вести какие-то переговоры, а мне позвонила Светка. Начальница была сурова. Сначала она с отвратительным сарказмом поинтересовалась, не хочу ли я узнать, какая тема у следующего номера «Современной женщины» (название своего журнала Светка всегда произносила со священным трепетом), а когда я призналась что да, очень хочу, разразилась длинной тирадой. Мол, у нее горит план, писать некому, я непонятно куда запропастилась, Николай Аполинарьевич сидит у нее на голове третьи сутки и проел там плешь, Машка заболела, корректоры правят «Дао Любви» на «да, о любви», фоторедакторы сожрали весь бюджет номера на крошечную картинку, потому что заказали ее парагвайскому агентству…

- Так и знай, если ты к завтрашнему утру не пришлешь мне что-нибудь сногсшибательное, я распну тебя на городской стене, - отрезала мне все пути к отступлению Светка и дала отбой.

Пришлось в срочном порядке забить на праздничный стол и всю ночь ваять статью про правила соблазнительницы. Получилось не так шикарно, как у бабули, но тоже вполне сносно. Сегодня утром Светка вытащила меня из постели, сдержанно поблагодарила и на ближайшую неделю отпустила мне все редакционные грехи.

Короче, в магазин мы с Катериной выбрались только под вечер, а когда подвалили бабуля с Евгением Карловичем и Димка, приготовления были в самом разгаре. Мы усадили Евгения Карловича резать огурцы, отправили Димку с Пашкой за персиками для пирога, выдали бабуле большую пепельницу и включили телевизор. Там как раз начались новости. После сообщений о плановых поездках президентов и урожаях огурцов, наконец-то начался сюжет про нас. Евгений Карлович, и правда, был в ударе: не знаю, как телевизионщики сумели порезать его полуторачасовой монолог в краткое трехминутное выступление, но бабуля уверяет, что их редактор лично обещал ей повеситься на ближайшем дереве.

- Расселись, - Пашка влетел на кухню (разумеется, в ботинках, по-другому входить на кухню он не умел), грохнул персики в раковину и уселся на стол, рассеянно поедать сыр, который пугающими ломтями кромсала Катерина. Димка скромно топтался у входа и поглядывал на Катерину так, словно готовился запеть: «Полюбил девчонку я курносую, // Только зря ее, наверно, полюбил, // Закурю-ка, что ли, папиросу, // Никогда я, братцы, не курил…».

- Ты нашел свой галстук? - грозно спросила я Пашку, подсовывая ему вместо сыра вареную морковку.

- Ну, - смутился Пашка, так, что не заметил подмены, - ну… я найду. Скоро.

- Готов спорить на десять баксов, - заложил друга Димка, - что он сам этот галстук и припрятал. Под линолеумом. Изрезал в капусту и припрятал.

- Павел, - Евгений Карлович укоризненно взглянул на моего дорогого супруга, - галстук - это лицо настоящего мужчины.

После телевизионных выступлений и интервью в прессе Евгений Карлович был на коне. Сеть его магазинов получила такую мощную рекламу, что теперь стало модным украшать свое жилище антиквариатом «От Цимермана». Левушка уже стал подумывать, как бы переименовать всю сеть в «У Цимермана», но Евгений Карлович сопротивлялся этому как тигр, заявляя, что никогда его любимое детище не будет называться, как какая-нибудь приморская забегаловка.

- Вам-то легко, а видели бы вы то лицо, которое мы с Галкой прикупили… - вздохнул Пашка, с тоской оглядывая Евгения Карловича. Тот выглядел так, словно собрался на прием к английской королеве: костюм сидит как влитой: рубашка, галстук, запонки, - все идеально гармонирует и навевает мысли о высшем обществе и о том, что тебе лично туда никогда не попасть.

Томление дорогого супруга можно было понять. Отродясь бедняга не носил галстуков и прочей дряни, а тут, надо же, пришлось. Дело в том, что за последнюю неделю Пашка как-то незаметно стал большим начальником и покрыл себя славой. Сначала Пашку хотели уволить за трехдневный прогул, но потом прикрыли его неотгулянным отпуском. А все почему? Потому что Александр Александрович направил в контору дорогого супруга заказ на поставку крупной партии компьютеров для его колбасного производства. Пашкины боссы возликовали (биться за такой заказ можно годами), а потому совсем не возражали, когда Александр Александрович заявил, что в качестве ответственного за все работы он хочет видеть только Пашку. Так что моя лучшая половина внезапно вырос по карьерной лестнице. Тут-то и пришла пора галстуков, мы даже купили ему один. Только вот незадача, тут же потеряли.