Скромность и тщеславие

Лорен сохраняла безмятежный вид, думая про себя, не родственник ли мистер Уайт мисс Беринджер, а Патриция то и дело беспокойно постукивала пальцами по подлокотнику кресла или покачивала ножкой, обутой в желтую атласную туфельку.

Мистер Уайт поел с аппетитом, говорящим о крепком здоровье, и благодушно отметил, что все, что подано на стол, отменного качества и в достаточном количестве. Затем он откинулся на спинку кресла и с хитрой улыбкой, явно позаимствованной им у мистера Кроу, заговорил о главном:

— Скажу откровенно, я доволен увиденным. Этот дом стал именно таким, каким я хотел бы его видеть. Здесь чувствуется женская рука, после смерти жены нашему прежнему дому не хватало именно присутствия женщины, Пат была слишком мала, чтобы управляться с хозяйством, а наша экономка — слишком бережлива и лишена умения создать уютное… как это говорится, гнездышко. Мисс Эванс, ваши старания достойны похвалы.

— Я немного бы смогла сделать без Патриции и мистера Кроу. — Опять она ему возражает?

— Конечно, это так. Но вы послужили им музой, я никогда не слышал от этого старого циника столько восхвалений в адрес женщины, сколько он вывалил на меня в ваш адрес. Патриция за какие-то недели очень повзрослела и выглядит теперь настоящей леди. Боюсь, она станет стыдиться своего отца, когда будет выезжать со мной в свет.

Пат громко запротестовала, а Лорен с неожиданно проснувшимся в ней упрямством продолжила наступление на мистера Уайта:

— Почему бы и вам не попробовать перемениться? Если вы хотите ввести вашу дочь в светское общество, вам нужно сперва самому занять там отнюдь не последнее место. А для этого необходимо быть джентльменом.

— Или вести себя как джентльмен, — кивнул Уайт, к счастью, не настроенный раздражаться из-за женской болтовни.

— Лучше все же быть им, — улыбнулась Лорен. — Ваши возможности вам позволяют.

— Мне уже поздновато меняться, мисс Эванс. Да я и не собираюсь склоняться перед господами вроде лорда Сирилла, не умеющими добыть и пенни на содержание своих поместий. Достаточно и того, что моя дочь будет принадлежать к этому обществу, а мои внуки по праву рождения займут место, которое не нужно мне.

При упоминании о внуках Патриция тревожно заерзала в своем кресле.

— Расскажите мне о жителях соседних имений, — продолжил мистер Уайт.

Лорен предоставила Патриции открыть отцу то, что она сочтет нужным. Пат начала рассказ с семьи викария, упомянула о мистере Брэдли и перешла к дамам из попечительского совета. Когда она заговорила о леди Теннант, слушавший с безразличным видом мистер Уайт оживился:

— Кажется, у леди Теннант есть сыновья? Из твоего письма я запомнил, что это весьма достойные молодые люди.

Пат с некоторым удивлением посмотрела на отца, и Лорен догадалась, что эти важные сведения мистер Уайт скорее всего почерпнул из другого источника, от мистера Кроу.

— У лорда и леди Теннант двое сыновей, — подтвердила Патриция. — Но достойным я назову лишь одного.

«Я бы не стала высказываться с такой прямотой», — подумала Лорен.

— Вот как! — Мистер Уайт усмехнулся. — И которого же из них ты не считаешь достойным?

— Младшего, мистера Мармадьюка Теннанта. — Патриция как будто не заметила насмешки в словах отца.

— Теннанты — весьма родовитая и почтенная семья. Надеюсь, по своей неопытности ты ошибаешься, приписывая этому юноше неприятные черты. Может быть, он выказал недостаточное восхищение твоей красотой?

— Отец! — Патриция по-настоящему обиделась. — До сих пор никто не восхищался моей красотой, и я бы не стала оценивать человека лишь по этому недостатку. Младший Теннант — злой, завистливый человек, он не может простить своему брату то, что тот родился раньше его!

— Ну что ж, поглядим, надеюсь, они скоро навестят вас.

Пат пожала плечами, не желая отвечать, и Лорен пришлось вмешаться:

— Теперь, когда вы приехали, они, конечно, нанесут вам визит. В ваше отсутствие мы не могли позволить себе принимать мужчин, за исключением особ духовных.

— Я наслышан, мисс Эванс, с каким тщанием вы заботитесь о репутации моей дочери и о своей собственной, конечно. Вы проявляете поразительное здравомыслие для своего возраста. — Мистер Уайт еще раз намекнул, что для него не остается скрытым ничего из происходящего в доме.

— За это я могу благодарить своих учителей, — скромно отозвалась Лорен.

Имела ли она в виду наставниц из пансиона миссис Пентон или недоброжелателей, оставивших в ее душе неглубокие, но саднящие раны, Лорен не сказала. Да мистер Уайт и не ждал от наставницы своей дочери особенной откровенности, лишь бы мисс Эванс успешно исполняла то, что от нее требуется.

По звонку Лорен служанка убрала со стола, и мистер Уайт наконец смягчился и вновь заговорил о происшедших в доме переменах: