Скромные бродячие музыканты

В заведении что-то вынюхивающий цербер поднял три головы, взглянув на Шло и радостно завилял хвостом. Чертенок, что держал его за поводок, до ужаса точно напоминающий позвоночник, удивленно посмотрел на человека в проходе. Тот, заметив это, натянул улыбку, что отвечала за нежелание ввязываться в неприятности.

– П-простите! Я это не вам.

Чертенок острыми, как языки озлобленных женщин, когтями поправил очки с тремя линзами и ушел вглубь таверны, утянув за собой животное.

– Уходим! – шепотом попросил Шло. – Уходим, улепетываем, рвем когти, скоропостижно валим из этого места!

– Не волнуйтесь вы так! Идемте. Выбросите всю чушь из головы.

– Господа, у вас какие-то проблемы? – спросила подплывшая Летающая голова.

– Мой дорогой коллега несколько смущен.

Летающая голова посмотрела на уменьшающегося прямо на глазах Шло.

– В таком случае, имею честь отвести вас Черту. Он пожелал увидеться с вами лично.

– Ни в коем случае…

– …не стоит заставлять его ждать! – закончил за коллегу Галош.

Летающая голова склонилась на бок, развернулась и поплыла по узкому коридорчику между забитых до отказа столов. Галош потянул друга за руку. Шло изо всех сил уперся пятками в пол, но спустя секунду корни под ним начали прокручиваться, проталкивая его вперед.

Галош двигался как всегда уверенно и улыбался всякому увидевшему его глазу. Их владельцы отвечали ему тем же. Если же губы у них отсутствовали, они кивали или приветствовали поднятой кружкой. Шло осознав, что так просто его не отпустят, двигался как можно ближе к коллеге, не переставая настороженно оглядываться.

На пути Галоша оказался внушительного размера рыбий хвост. Его владелица сидела в заполненной водой деревянной ванне и за неимением достаточного места высунула плавник за пределы временного обиталища. Галош аккуратно обогнул рыбью половину девушки и двинулся дальше. Оглядывающийся же по сторонам Шло случайно наступил на ней, за что получил пощечину. Звон в ушах заглушал окружение. Зажмурившись, он держался за щеку и опирался на стол, размахивая кулаком, но кто-то остановил его. Он открыл угла и узрел ангела.

У каждого живого существа существует что-то ассоциирующееся со словом «красота». Для кого-то это изящный цветок, безмятежная река или поцелуй. В случае испуганного музыканта им являлось небо: днем – прекрасное и голубое с согревающим саму душу и сознание солнцем, а ночью – исписанное бесконечным количеством сияющих звезд в компании трех лун.

Шло увидел в русалке то самое небо. Казалось, он мог сколь угодно долго смотреть на нее и без конца находить новые элементы, хранящие в себе целые истории. Одновременно с этим ее внешность была проста и чиста: тонкая талия, маленькая грудь, прикрытая вьющимися волосами, кожа схожа оттенком с бледновичком, острые черты лица и глаза цвета самой чистой воды на дне моря Ориона.

– Прошу простить моего друга, – вдруг взял слово Галош. Шум окружения резко вернулся в голову флейтиста. – Поверьте, он нисколько не хотел навредить столь прекрасному созданию.

– Все хорошо, – ответила девушка голосом сравнимым с блаженной игрой на арфе. – Не вы первый и не вы последний, – она улыбнулась и подвернула хвост немного под себя, освободив проход. Галош поклонился ей, захватил коллегу за локоть, но тот высвободился.

– Из… извините! Я действительно не специально. Никогда бы себе не позволил навредить такой девушке, как вы.

– Польщена, – русалка смущенно улыбнулась, чуть опустив взгляд. Повисла недолгая пауза. – Могу вам чем-то помочь?

– Проведите со мной остаток жизни, – осмелился сказать Шло, но настолько тихо, что одного гортанного смеха глиняной гули хватило, чтобы заглушить его. К удивлению, русалка поняла его и взялась за кончик вьющихся волос.

– Потерял вас! – вклинился вернувшийся Галош. – Друг мой, негоже заставлять хозяина ждать. Идемте.

– Да… конечно, я только…

Русалка поклонилась музыкантам и отвернулась к столу, где акула ударила костяшкой об стол и крикнул:

– Рыба!

– Заткнись, урод! – выбравшись из банки, крикнула сельдь с торчащим из губы крючком. Акула вынул коралл, рыба достала заточенную блесну. Началась поножовщина.

– Идемте, – предложил Галош, поспешно уводя друга. – А вас, я смотрю, завлек голос сирены, – посмеялся он.

– Неуместный каламбур. – Шло надел на голову цилиндр, но поспешил снять его, вспомнив, что находится в помещении.

– А где здесь каламбур? – вполне серьезно спросил Галош. Его коллега закатил глаза.