Скромный герой

— Да, если примет мое предложение. И ты, и он будете оправданы, если не будет выдвинуто обвинение со стороны других гражданских лиц. Или получите самые легкие приговоры. По крайней мере, так мне объяснил адвокат.

Мабель поднесла ладонь к губам.

— Он же захочет отомстить, он никогда не простит мне, что я сдала его полиции, — прошептала девушка. — Он меня убьет.

— Не думаю, что Мигель захочет вернуться в тюрьму, теперь уже за убийство, — резко оборвал ее Фелисито. — К тому же второе мое условие — это чтобы по выходу из тюрьмы он уехал из Пьюры и никогда больше не возвращался в этот город. Поэтому я сомневаюсь, что он представляет для тебя опасность. Как бы то ни было, ты всегда можешь попросить защиты в полиции. Тебе помогут, поскольку ты сотрудничала с фараонами.

Мабель заплакала. Слезы, затуманившие ее глаза, и старания сдержать плач придавали ее лицу непривычное, смешное выражение. Девушка съежилась, как будто ей стало холодно.

— Верь не верь, но я ненавижу его всей душой, — услышал он после долгого молчания. — Потому что он навсегда разрушил мою жизнь.

Мабель громко всхлипнула и закрыла лицо руками. На Фелисито этот жест не произвел никакого воздействия. «Так ли она искренна, или это очередной спектакль?» — раздумывал он. В общем-то, ему было все равно, что там на самом деле. С тех пор как Фелисито узнал от полицейских правду, у него, помимо всегдашней обиды и злости, бывали моменты, когда он вспоминал Мабель с нежностью и даже с тоской. Но сейчас он ничего такого не испытывал. Вожделения тоже не было: если бы Мабель оказалась обнаженной в его объятиях, он не сумел бы ее удовлетворить. Казалось, что вот наконец-то все чувства, накопившиеся в нем за восемь лет, куда-то испарились.

— Беды можно было бы избежать, если бы, когда Мигель только начал виться вокруг тебя, ты мне об этом рассказала. — У Фелисито снова возникло ощущение, что происходящее сейчас нереально, что ни Мабель, ни его самого в этом доме нет, что она не сидит рядом, плача или притворяясь плачущей, и что он не произносит того, что произносит сейчас. — Тогда мы оба избавились бы от больших неприятностей, Мабель.

— Я знаю, знаю, я поступила как трусиха и идиотка, — ответила Мабель. — Думаешь, я сама об этом не пожалела? Я боялась его, не знала, как от него избавиться. И разве я теперь за это не расплачиваюсь? Ты не знаешь, что такое женская тюрьма в Сульяне. Хотя я провела там всего несколько дней, я уверена, что воспоминание о ней останется со мной на всю жизнь.

— Вся жизнь — это очень большой срок, — усмехнулся Фелисито, по-прежнему сохраняя спокойствие. — Ты молода, и у тебя предостаточно времени, чтобы начать новую жизнь. А у меня, разумеется, все иначе.

— Ты можешь мне не верить, но я всегда любила только тебя, — всхлипнула Мабель.

Фелисито издевательски рассмеялся в ответ:

— Если, любя меня, ты сделала то, что сделала, то что бы ты натворила, если бы меня ненавидела, Мабель!

И, слыша собственный голос, коммерсант подумал, что эти слова вполне могли бы подойти для одной из песен его любимой Сесилии Баррасы.

— Мне бы хотелось все тебе объяснить, Фелисито, — взмолилась девушка, все так же не отнимая рук от лица. — Не для того, чтобы ты простил, не для того, чтобы все стало как раньше. Только чтобы ты знал, что дело обстояло совсем не так, как ты думаешь, — совершенно иначе.

— Ты не должна ничего мне объяснять, Мабель. — Теперь Фелисито говорил примирительно, почти по-дружески. — Случилось то, что и должно было случиться. Я всегда знал, что рано или поздно так оно и будет. Что ты устанешь от мужчины, который намного старше тебя, что влюбишься в молоденького. Это — закон жизни.

Мабель чуть не выпрыгнула из кресла.

— Клянусь моей матушкой, все было не так, как тебе кажется! — Мабель снова заплакала. — Позволь мне тебе объяснить, по крайней мере рассказать, как все случилось!

— Чего я не мог представить, так это что молодым любовником окажется Мигель, — закашлявшись, добавил коммерсант. — Ну и конечно, я никак не ожидал писем с паучком. Мы с тобой утрясли все насущные вопросы, больше обсуждать нечего. Я не хочу, чтобы наш разговор завершился руганью. Смотри, я оставляю тебе ключ от дома.

Фелисито положил его на столик, рядом с деревянным изображением пламени и перуанским флагом. А потом встал. Мабель продолжала плакать, прикрыв лицо руками.

— Давай хотя бы останемся друзьями.

— Мы с тобой не можем быть друзьями, ты это прекрасно понимаешь, — ответил он, глядя ей в глаза. — Желаю тебе удачи, Мабель.