Скрытая камера

Вся его жизнь теперь была поделена на две далеко не равные части – до и после той роковой ночи на складах фирмы. И в этой, сегодняшней, второй половине, которая полностью зачеркнула период предыдущий, ничего хорошего не было. И быть не могло.

Иосиф Миронович не мог избавиться от ощущения, что рукоятка пистолета по-прежнему остается в его ладони. По ночам к нему приходили старые знакомые, люди, которых он подставил под пули отморозков Зуба. Молча смотрели на него черными провалами глазниц, резко выделяющимися на фоне бледных, залитых кровью лиц. Изя плакал, клялся, что, втягивая их в эту авантюру, он просто не знал, какая участь уготована им Мезенцевым. Просил понять, что, если бы не он, тогда бы его самого... А они молчали и смотрели... Ковалевич просыпался среди ночи с залитым слезами лицом. Он перестал высыпаться, постоянно чувствовал себя подавленным и разбитым, перестал обращать внимание на хорошенькую и безотказную во всех отношениях личную секретаршу Ирочку, начал задумываться о самоубийстве...

Не пьющий до этого генеральный директор теперь дня не мог провести без алкоголя. Пил по-страшному на работе, дома и в гостях, не задумываясь о последствиях, – надеялся утопить в коньяке собственные страхи и гложущее чувство вины...

В тот момент, когда сработал селектор, Иосиф Миронович как раз отправился в очередной, уже не первый в этот утренний час, поход к установленному в кабинете бару. Налил в хрустальный бокал добрую порцию хорошего армянского коньяка, подхватил ломтик заранее нарезанного Иркой лимона, выдохнул воздух, собираясь залпом, одним глотком выпить содержимое бокала... Селектор противно ныл, действуя на нервы, раздражая...

Ковалевич выругался и сильно припечатал бокал к полированной полке бара. Выплеснувшиеся янтарные капли на темной полировке смотрелись пролитой кровью.

Изя подошел к столу и, нажав на кнопку, коротко бросил:

– Чего надо?!

Полученный ответ ошеломил его настолько, что он поперхнулся. Тяжело рухнув в кресло, уронил на пол лимонный ломтик, который так и оставался в его пальцах.

"Все, пришли! – Охватившее Ковалевича чувство иначе как паникой назвать было нельзя. – Попал! ФСБ – это жопа!" Сразу же были забыты все мысли о самоубийстве. Иосиф Миронович вдруг дико захотел жить. Причем не в тюремной камере, а в своей уютной квартирке.

На какое-то мгновение генеральный директор все же сумел взять себя в руки. Отдышавшись, он уточнил у Иры, из какой организации посетитель. А вдруг он ослышался?

Ответ не обнадежил. Но только деваться было некуда, и Ковалевич сдавленно пробормотал:

– Приглашай... Не держи гостя в приемной...

Через несколько секунд неслышно отворилась дверь, и на пороге возник мужчина средних лет:

– Здравствуйте.

– Здра... Кхм... Здравствуйте... – пробормотал Ковалевич. Паника охватила его с новой, невиданной силой – вошедший в полной степени соответствовал представлению Ковалевича о чекистах. Худощав и подтянут, хороший костюм нейтральной расцветки, со вкусом подобранные сорочка и галстук, короткая прическа и... холодный взгляд умных серых глаз...

"Он все знает!" – Ковалевич суетливо выпростал свое тело из кресла и бросился навстречу гостю.

– Проходите... э-э-э...

– Виктор Борисович, – представился чекист, глядя Изе прямо в глаза, и полез было в нагрудный карман за удостоверением.

Ковалевич отгородился от него пухлыми ладошками:

– Что вы, что вы!.. Как же можно!.. Разве же я!..

Гость пожал плечами и вытянул руку из кармана, так и не достав удостоверение.

– Присаживайтесь!.. – Генеральный директор пододвинул чекисту кресло. – Чай, кофе?.. А может, чуть-чуть коньячку?.. Врачи в нашем возрасте рекомендуют, хи-хи!..

Ковалевич чувствовал, что несет какую-то чушь, но не мог остановиться – он смертельно боялся этого неулыбчивого незваного гостя. А тот на предложение выпить сделал короткий, но недвусмысленный жест – нет, не буду!

"Со мной не будет! – сообразил Ковалевич. – Я – подследственный! С такими не пьют..."

– Ну, уж от кофейку вы не откажетесь, ни под каким видом! – Изя всеми силами старался оттянуть начало неприятного для него разговора. Не обращая внимания на очередной протестующий жест пришельца, прижал кнопку селектора и потребовал:

– Ирина! Быстро кофе гостю! – Подобострастно заглянул в лицо Старыгина. – Одну секундочку, ладно?

– Мне хотелось бы с вами поговорить.

– Поговорим! Конечно, поговорим! – Ковалевичу вдруг дико, до рези в глазах, захотелось в туалет. – Только... Одну минутку, ладно?

– Да ради бога! – Старыгин не понимал, чем же вызвано такое внимание со стороны директора фирмы к его персоне. "Какой вежливый и предупредительный мужик! – думал он. – Радушный хозяин. Правда, похоже на то, что много пьет..."

Ковалевич в это время выскочил в приемную – своим личным туалетом, расположенным рядом с комнатой отдыха, он при госте воспользоваться просто боялся. Растерянно оглянулся по сторонам в поисках конвоя... Но кроме возившейся около кофеварки Иры в приемной никого не было.

– Он один? – приплясывая на месте, спросил генеральный директор у секретаря.