— Ты во всем такой говнюк, а? — Колокольчики под ногами Лексенуса быстро увяли, от цветков вверх поднялись маленькие семена, на которых с трудом удалось различить прорастающие крылышки. С невероятной скоростью семена начали делиться, из десятков в сотни, из сотен в тысячи, в какой-то момент они образовали двадцатиметровую сферу над головой блондина, пока вдруг не уменьшились до микроскопических размеров. Едва различимая в воздухе пыльца потянулась к мешочку на поясе Лекса и исчезла там — Круто, да? Недавно получил навык сжатия семян. Если распылить их над полем боя… Я на любом расстоянии проращу растения внутри жертвы, паразитируя на ее внутренних органах и медленно убивая.
Описание силы впечатляло куда больше сомнительной демонстрации.
— На игроках сработает, но некролиты и некронтиры… Мертвецы не слишком часто дышат — Дюран почесал подбородок, заходя в шатер вместе с молчавшими все это время Торнвьордами и недобро зыркающим на блондина Ульфом.
— Вообще-то на Фалендуре дышат все существа, у которых есть легкие — Блондин тут же перебил, создав макет легких из бело-голубых корней — Особенно некролиты, чтобы поддерживать их деятельность, нужен непрерывный приток эфириума, который они получают из воздуха, иначе те, кто создал ходячих трупов и контролирует их, истощились бы за несколько часов.
Усевшись в предложенное кресло, сплетенное их тонких ветвей, оглянулся на рыжих, вставших за спиной словно охрана. Неужели так беспокоятся за мою безопасность?
— Дожили, меня поучает кто-то, специализирующийся на играх, но… Я рад, ты принес много хороших новостей — Дюран впервые за диалог улыбнулся, но тут же замер, будто получив дозу парализатора — Погоди, то есть… Если в воздухе не будет эфириума, некролиты и Некронтиры начнут умир… выходить из строя?
— Ну, они значительно ослабнут без постоянного притока энергии, и скорее всего, начнут пожирать все, что движется, в том числе и друг друга для восполнения эфириума — Лекс выглядел задумчивым, ему не часто приходилось сражаться с некротическими существами.
Я тем временем перебирал варианты с учетом открывшейся информации, и они обнадеживали. Появился шанс одержать не просто победу, а разгромить обе стороны и возвыситься благодаря их эфириуму.
*Гелемон Анлуа*
— Наконец-то… — Просматривая записи с голо-проекции, Гелемон удовлетворенно прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Хотя скорее трона, устланного шкурами неведомых зверей, лично убитых Доменусом.
— Поздравляю с успешной высадкой войск Мледлаадриумов на Оскол, те девять кораблей позволили перенести три миллиона наших слуг, это победа — Ладонь Леи Эурон — тринадцатой наследницы Мледлаадриума Эурондаль, скользнула по обнаженному плечу Доменуса(7) — Совсем скоро весь мир будет наш.
— Я радуюсь не этому — Гелемон смахнул изящную ладонь с черными ноготками, Доменус не опасался ядов и кислот, что таила в себе плоть всех наследников Эурондаль, однако мысль о соитии с дрянью, что посягает на его власть в корпусе Одерим заставляла скривиться. Если бы не польза Мледлаадрин, шейка ядовитой суки давно бы хрустнула.
— И что же радует великого Гелемона больше чем близящийся захват… — Тут взгляд девушки скользнул на голопроекцию, содержащую запись:
«Совет двенадцати выдвинул на рассмотрение вопрос о снятии Доменуса Хистин — Макрата Дэ’дарта, с должности командующего флотом Джеонезис. По праву девяти мнений, исключающую заинтересованную сторону, голоса ротариев не будут учитываться, заседание пройдет первого числа сезона белых ветров»
— Не думала, что кто-то обладает достаточной властью для снятия с должности Доменуса… Политика Консилидариумов, конечно, предполагает подобное, но одно дело предполагать, другое применять. Обычно те, кто обладает силой, неприкосновенны — Лея не раз и не два удивлялась новому политическому строю иури. После изгнания Мледлаадрин в глубины космоса, куда они попали благодаря помощи Кселенос — расы, что подарила этому миру актариев и считавшихся высшими существами при правлении монархов, рабы сплотились вокруг странных идей. И вот одна из таких теперь может положить конец иури, что командовал второй по силе армией на планете.