Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Табу на кровосмесительную связь между сиблингами не обладает такой силой, как запрет на межпоколенческий инцест. Для большинства культур половой акт с матерью или даже с отцом является чем-то немыслимым, потому что репрезентация этого первичного желания не просто вытеснена, она разрушена. Такое уничтожение фантазии не относится к кровному сиблинговому инцесту. Детские сексуальные игры являются нормальными и одобряемыми до определенного момента. Многие терапевты говорят о распространенности сексуальных отношений между сиблингами в подростковом возрасте и отмечают, что зачастую это не сопровождается чувством вины или даже ощущением, что делается что-то неправильное. Тот факт, что это не вызывает обеспокоенности у пациента или клиента, отражается и в принижении терапевтом важности этой проблемы, что, на мой взгляд, неверно. Поскольку сиблинговые отношения не получили достойного места ни в теории, ни в терапии, когда с ними происходит что-то нехорошее, это обычно игнорируется в практической деятельности. Если бы было понимание, что они являются источником специфических бессознательных процессов, то это позволило бы увидеть и их патологические последствия. Сиблинговый инцест обычно связывают с недосмотром со стороны родителей. В результате внимание уделяется этому недосмотру, а не инцесту. По-видимому, только когда у сиблинга происходит зачатие и пациента обуревает страх и ужас перед чудовищным потомством, только тогда это начинает беспокоить и клинициста.

Таким образом, к сиблинговому инцесту не относятся серьезно, если не наступает беременность. Такое отношение повторяет детскую фантазию и кажется мне неверным. То, что происходило в действительности или в фантазии в прошлом ребенка, имеет решающее значение для будущего, где сиблинговые фантазии могут разыгрываться в браке, в партнерстве и в родительстве. Я думаю, что игнорирование темы сиблингов связано с непредставленностью функции размножения в сексуальных сиблинговых фантазиях: дети занимаются сексом, но не заводят детей. Половое размножение требует двух людей разного (так называемого «противоположного») пола; у сексуальности же такого условия нет. Братья и сестры не являются сексуальными «противоположностями», даже если они принадлежат к разным гендерам. В сознании взрослого четко определено: если нет возможности забеременеть, то нет и секса. Совершенно ясно, что игнорируя таким образом секс, мы упускаем нечто еще более важное – насилие, явное или скрытое.

Таким образом, существует латеральное сексуальное влечение, как гомосексуальное, так и гетеросексуальное. Я бы сказала, что различие между этими двумя понятиями – латеральная гомосексуальность и гетеросексуальность – несущественно. Оно анально-фаллическое и на более глубинном уровне независимое от пола; гениталии, которые используются в воображении либо одинаковы (анус), либо тождественны (клитор и пенис). Латеральная сексуальность отличается от вертикальных кровосмесительных желаний тем, что размножение не является частью фантазии. Это отличает ее от эдипальных фантазий, где, как ясно показывает история Эдипа, рождение детей от матери (или от отца) является ключевым компонентом влечения. В случае с Эдипом это влечение запускается и проблема формулируется очень четко: если бы у вас были дети от вашей матери, то они приходились бы вам братьями и сестрами. Мы вытесняем это знание, потому что оно относится к табу, поэтому никто не помнит, что у Эдипа есть сестра. Ребенок, рожденный от кровосмесительного союза между братом и сестрой, если он социально признан, как в эпоху Птолемеев, считается их ребенком, а не сиблингом; если же общество не одобряет его появления, то он представляется монстром.

Братья и сестры могут играть в родителей, но это вертикальная имитация, похожая на игру в пожарных или медсестер. Сексуальные желания детей, направленные друг на друга, скорее всего будут попадать под широко распространенную мастурбационную фантазию «ребенка – обычно сиблинга – быть избитым» (Freud, [1919], p. 179; см. главу 4).