Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Если новый плод в расширяющейся утробе матери заставляет маленького ребенка думать об этом, но он все еще остается в фантазии относительно того, что он сам может произвести на свет собственного ребенка, тогда этот будущий ребенок не будет восприниматься отличающимся, он будет точной копией, а не тем, в ком можно увидеть другого. Перверсные и истеричные родители видят своих детей, как если бы они были их копиями. Если, с другой стороны, закон матери «принят», то долгожданный и угрожающий сиблинг будет похож на старшего ребенка – ребенка той же матери, но он будет отличаться от него, может быть, он будет девочкой (как Ханна, сестра Маленького Ганса), а если того же пола, то, конечно, младше и, конечно, с другим именем, голубоглазым, с темными волосами и светлым тоном кожи. Ребенок в этом случае имеет возможность уловить элемент последовательности; он может прийти к внутреннему осознанию того, что сиблинг – это не реплика и не клон; он похож, но и отличен (глава 1). Колебания между сиблинговой любовью и ненавистью указывают на процесс принятия этой последовательности. В свою очередь, возможность различения этих пиковых переживаний и понимание невозможности зачатия в детском возрасте закладывают основу для противодействия кровосмешению между братьями и сестрами.

Сексуальная игра между сиблингами или сверстниками (в «доктора», в «маму и папу») вполне нормальна и проходит в направлении от заботы и любви к инцесту и обратно. При чтении известных текстов, где поднимается этот вопрос, мне показалось вполне вероятным, что знаменитая «Дора» Фрейда (Ида Бауэр) и ее брат Отто вместе занимались мастурбацией и что старшая сестра Вольфсманна почти наверняка пошла дальше и была гораздо более навязчивой в сексуальном соблазнении своего младшего брата. С этой точки зрения мы можем реконструировать случай Сары (Балинт). Мать Сары видела в своем третьем ребенке только хорошую, беспроблемную желанную дочь. Ее отец хотел третьего мальчика. «Очень рано Сара начала играть со своими братьями, которые были всего на несколько лет старше ее, лазая по деревьям и всячески успешно конкурируя с ними» (Balint E., [1963], p. 41–42); а затем, когда она была в возрасте примерно шести лет, у нее состоялся половой акт со средним братом. Мне кажется, что характеристики пациента, которого описывает Балинт, очень хорошо согласуются с историей отца, который хотел, чтобы его ребенок был точной копией его самого (то есть третьим мальчиком), и матери, которая не могла помочь своему ребенку почувствовать себя такой же, но все же отличной от братьев, какими они были друг для друга. Описывая пациентов, которые «не наполнены собой», Балинт пишет:

…Эти люди не любят, когда их оставляют одних, и им трудно что-либо сделать для себя; несмотря на это, они зачастую боятся человеческих контактов и противятся тому, чтобы им помогали другие.

Как другая крайность, эти люди могут уйти из повседневной жизни полностью, но этот уход, вместо того чтобы помочь им, ухудшает их состояние и может привести к некоторой спутанности. Если такой человек будет госпитализирован в этот момент, его спутанность может на время прекратиться или уменьшиться, потому что за ним будут ухаживать без каких-либо обязательств. Таким образом, пациент не одинок, но не поддерживает активного контакта с кем-либо (ibid., p. 40).