Скрытность

Что-то стянулось и сжалось в моей груди. Я прижала четыре пальца к центру грудной клетки, но это не помогло. Боль не уходила, и я начала глубоко дышать; затем резко перестала, задержав дыхание. Я всматривалась в клубы дыма, которые циркулировали высоко надо мной. Рано или поздно этот дым опустится на нас, сожрет и сделает с нами то, что они хотят. Внезапное спокойствие охватило меня. Рука упала с моей груди, и я посмотрела на сестру, затем на Кассиана, потом на Уилла, осознав, что, возможно, момент настал. И если это так, то я знала, в чьих объятиях хочу оказаться, когда испущу свой последний вздох.

В тот момент Уилл посмотрел на меня, как будто прочитав мои мысли. Он смотрел мне в глаза какое-то время, прежде чем снова отвести взгляд обратно на трубы, которые плевались паром. Я вздрогнула при мысли о том, что они сделают с ним, когда обнаружат здесь вместе с нами. Когда они поймут, что Уилл не такой, как они, не совсем человек, но и не совсем драко, а что-то среднее между...

Эта мысль принесла мне физическую боль. Я сделала глоток воздуха. Я могла чувствовать Кассиана, но я хотела Уилла.

Я сделала шаг к Уиллу. Он все еще занимался тем, что изучал трубопровод, намереваясь найти путь к нашему спасению, несомненно, обдумывая способ, как остановить газ и предотвратить его вред. Но способа не было. Время истекало, и я не хотела растрачивать свои последние мгновения.

Я прикоснулась к его лицу, провела твердыми пальцами по подбородку, наклонив его голову так, чтобы он посмотрел на меня. В этот момент у нас не было слов. Я не могла обратиться обратно в человека. Мне нужно было оставаться в своей наиболее сильной форме. Я намного сильнее в облике драко. Но мне нужно было, чтобы он посмотрел на меня, услышал меня в своём сердце.

Его глаза были внимательны и взволнованны, лихорадочно горели, желая что-нибудь сделать, спасти нас. Я знала, что он волновался за меня больше, чем за себя. Потому что это было так на него похоже. Такой был Уилл. Добрый, заботливый, жертвенный. От этого я почувствовала себя еще хуже, потому что я втянула его в это — в мой мир.

Я улыбнулась ему и провела большим пальцем по его губам. Искры вспыхнули в ореховых глазах — он меня понимал. Уилл мгновенно опустил голову вниз и быстро поцеловал меня.

Я сказала себе, что всё закончится именно так, и это не самый худший вариант. Мои пальцы скользнули вокруг его шеи, лаская нежную кожу, которая была намного прохладнее моей, и мне было все равно, что у нас были зрители. Я отключилась от них, сфокусировавшись только на Уилле. Я не позволю никому забрать это мгновение у меня.

Его губы были тоже прохладными. Сухие и бодрящие, они скользили по моим. Меня это не беспокоило: ни разница между нами, ни то, кем была я и кем был он, кем были мы — все это было совсем неважно теперь.

Разочарование забурлило во мне, затем раздражение и… неясная боль защемила грудную клетку. Я попыталась сконцентрироваться на Уилле, на его вкусе. Раньше это было совсем не трудно. Я продолжала пытаться, но неясная боль нарастала, становилась острее, более четкой. Я отпрянула, потирая пальцами середину грудной клетки.

— Что с тобой? — спросил он с волнением.

Я покачала головой в изумлении. Я вскрикнула. Боль. Чувство дискомфорта возникло одновременно с внезапным звуком удара. Я заморгала, всматриваясь в мир красного цвета, оглянулась и заметила Кассиана неподалеку, который теперь уже полностью обратился.

Он колотил кулаками в стену до тех пор, пока его костяшки не покрылись влажной фиолетовой кровью. Я содрогнулась и поежилась, увидев, как цемент крошится и покрывается трещинами под таким давлением, а куски стены падают к его ногам. Я всегда знала, что он силен. Что естественно для ониксов. Таким был мой отец.

Но видеть Кассиана таким, чувствовать это...

Я сцепляла и расцепляла руки, эхо его боли вибрировало в моих костях. Его злость добралась до меня, едкая, словно яд. Со следующим ударом сердца я забеспокоилась, что он взорвался из-за меня и Уилла... потому что видел, как мы целовались. Я сделала свой выбор, но все же я не хотела причинять боль Кассиану. Особенно сейчас, возможно, в последние мгновения нашей жизни. Я не хотела быть причиной его боли.

Я погрузилась глубже, туда, где могла чувствовать его внутри себя... чтобы добраться до того, что сводило его с ума и толкало на безумные поступки. Неужели рассудок у Кассиана помутился? Мириам выкрикивала его имя, заламывая руки. На её лице был написан страх, и я была более чем уверена, что она никогда не видела своего брата не в себе. Кассиан был всегда уравновешенным, спокойным и сильным.

Затем я поняла, что его мысли были направлены только на выживание, на то, чтобы освободиться.

Я смотрела, как он атаковал стену: мускулы напряглись от работы, угольно-черный оттенок кожи переливался, словно мерцание непроглядной ночи.

Он бил и разрывал цемент, словно безумный. Пускай его методы могли показаться глупыми, ему было на это плевать. Его отчаяние проникло в меня, и я сделала шаг навстречу... как будто собиралась присоединиться к его сумасшествию.